Рождение всех религий: во имя Отца, и Сына и… святого Мухомора!
Шалить сегодня будем, наполняйте свои «напёрстки» чем-нибудь крэпэньким (лучше чаем) и располагайтесь поудобнее. Есть желание трезвой головы исследовать влияние на человеческую цивилизацию галлюциногенного гриба Amanita muscaria. Слишком уж много разные эпохи с ним связывали легенд и преданий, обрядов и ритуалов. А любое древнее верование не обходилось без приёма внутрь этого «расширителя сознания» шаманами, жрецами, гуру и прорицателями.
Оно и понятно, поскольку медицинское действие психотропного содержимого гриба смешивают в лютом скоростном миксере три великих человеческих дара — память, язык и самосознание. Неудивительно, каких чудес достигла человеческая цивилизация за короткое время, научившись правильно потреблять сей неоднозначный продукт, особенно в постижении Горних Миров.
Загадочные совпадения.
Итак, наиболее подробно документировано использование гриба Amanita muscaria (мухомора красного) в шаманских культах Сибири и северного Алтая. Это всегда вызывало шок у европейцев, считавших гриб смертоносным. То есть, налицо какое-то древнее и забытое табу, запрет на его употребление непосвящёнными. Но сибирские и алтайские шаманы относятся к мухомору совершенно без опаски.
Когда их спрашивали, зачем натаскивать своих учеников столь рискованным способом (отварами на мухоморах), те всегда говорили: продукт безопасен для «особых людей», умеющих открывать двери к Небесам и чертоги богов. Для всех остальных… да, лучше не надо, может быть смертельно.
Почему именно мухомор, есть же немало других психоделиков из трав? Крайне путанные шаманские легенды говорят: сначала был другой гриб, находящийся под жутким запретом, его могли потреблять лишь главные божества и духи. Так исследователи обратили внимание на упомянутое в Ригведе загадочное растение «Сома», служившее источником опьяняющего напитка божественного бессмертия.
Спросили шаманов… Бинго! Действительно, в их картине параллельного мира есть некоторые запретные локации с грибами, которые охраняют огромные пятнистые быки (в Ригведе — это символ верховного божества, «отца разнообразия существ»). Бесчисленные грибницы пронизывают всё сущее и потустороннее своими тончайшими нитями, по ним течёт сама жизнь, отвар бессмертия.
Следующий момент, который насторожил исследователей ритуалов шаманов, — их полное понимание смысла Евхаристии, святого причастия. Христианский обряд принятия хлеба и вина (тела и крови Христа) им прекрасно знаком, как оказалось. Они тоже «сливаются с божествами» посредством идентичного ритуала, разве что продукты используют другие, не обязательно сильнодействующие, но непременно соотнося их с «кровью и плотью» своего личного духа-охранителя.
Были весьма удивлены испанские конкистадоры, когда сами участвовали в «грибных» галлюцинаторные трансах индейцев Мезоамерики. Видели цветные картины с ягуарами, неизвестными птицами, причудливыми Змеями. И даже «зелёных, гномоподобных человечков» наблюдали (Рукопись Серны 1650).
Ацтекам был известен священный гриб «теонанакатль» (псилоцибе мексиканская), вокруг которого был построен огромный культ «крови и плоти богов». Они тоже очень легко принимали идею христианского святого причастия, разве что ругали красное вино испанцев, считая его недостойным заменителем священного и галлюциногенного напитка «теоктили».
Столь же равнодушно и спокойно индейцы приняли идею «жертвы Христа». Назвав Иисуса… достойным уважения, в отличие от его последователей, которые не способны принести себя в жертву, как их бог.
Фрай Диего Дюран (1537-1588 гг.), один из первых хронистов событий Мезоамерики, с ужасом и благоговением писал, с какой смелостью и спокойствием «почётные жертвы» кровавых культов индейцев предлагали свою грудь и горло обсидиановому ножу, веря, что умрут и воскреснут в новом, лучшем мире своих богов.
«Было обычным делом приносить в жертву мужчин в праздничные дни, так как мы убивали ягнят или крупный рогатый скот на бойнях… были дни, когда приносились в жертву две тысячи, три тысячи или восемь тысяч человек. Их мясо было съедено, и из него был приготовлен пир после того, как сердца были принесены дьяволу.
Чтобы праздники были торжественнее, все ели лесные грибы, от которых человек теряет сознание. Люди разволновались, наполнились удовольствием и в какой-то степени потеряли рассудок».
Что использовали первые иудео-христиане в своей Евхаристии? Ничуть не удивлюсь, если галлюциногены-грибы, поскольку за границами Иудеи было полно культов «на мухоморах», где через потребление этих священных продуктов человек проходил жизнь, смерть и воскресение. Эти примитивные культы плодородия были известны со времён, когда и Вавилона в помине не наблюдалось.
Что могли понять абсолютно неграмотные апостолы из туманных абстракций Христа с пресным хлебушком и глотком вина, как «плоти и крови» его? Ничего. Поэтому, пресные чипсы со слабоалкогольной кислятиной оставим более просвещённым временам, когда жертвоприношения и древние культы ушли в прошлое. Соразмеряйте интеллектуальные уровни первых христиан-рабов и образованных адептов эллинистической культуры.
Христианство приняло в качестве своего наиболее священного обряда — акт самопровозглашенного каннибализма. Ведь Евхаристия — это знакомая человечеству с древнейших времён форма поедания плоти собственных богов, которые часто погибали насильственной смертью, но их тело и кровь служили пищей для оставшихся на грешной земле последователей. Кощунственная ерунда? Угол зрения смените… сильно удивитесь, как это выглядит со стороны.
Древо жизни.
Спросите шамана любого, что это за диво? В космологии разных культов можно услышать всякое, но есть одна интересная общая особенность: все миры «нанизаны» на центральную ось. В пространстве этой оси лежит путь шамана — к «небесам» нужно карабкаться по ветвям, но чтобы попасть в самые подземелья «нижнего мира» — приходится скользить внутри полого ствола.
А дерево-то… живое. Только грибы имеют столь удобную транспортную систему, полую ножку. Очень забавляет библейская история Книги Бытия, где находятся «дерево жизни» и «дерево познания добра и зла». С первым понятно, как и откуда оно появилось. Как быть со вторым? Боженька крайне нервничает почему-то, опасаясь: люди получат «тайное знание», вкусив его плодов.
Специально предупреждает Адама: запрещаю прикасаться даже! Иначе умрёшь! Очень знакомая шаманская история, «непосвящённым» нельзя кушать кое-какие продукты, обычно грибного облика. Да и яблоко… в христианской мифологии подозрительного красного цвета всегда изображалось.
Ни на что не намекаю, но умереть от этого фрукта крайне проблематично. А столь сложные метафорические смыслы и абстракции архаичному человеку были недоступны. «Запретный плод» имел какую угодно форму…только не яблока или инжира.
Ларчик открывается просто. Никакого настоящего дерева в «источник бессмертия и Жизни» архаичные люди не могли занести в принципе. Они прекрасно знали, как эти полезные растения размножаются. Никакой тайны — семена. Лишь гриб вызывал недоумение, мог считаться поистине бессмертным существом, поскольку было рождение без семян (партеногенез) и непрерывное его возрождение.
Трудно не подметить другую особенность грибов, которые тянутся к корням деревьев. Пусть архаичный человек не мог видеть микроскопические споры, но нитевидную грибковую сеть у основания хвойных растений — обязательно подмечал. А после гроз именно там начинали быстрее расти грибы. Связь была очевидна…
Накидываем сверху «расширяющее сознание» свойства гриба с яркими потусторонними видениями, вдохновением, символизмом умирания-воскресения… мистический стол накрыт. Вот вам первый религиозный опыт, знакомство с новыми невидимыми силами природы, контакты с божественным. Уверен, уже среди ранних охотников-собирателей энтеогенные растения пользовались особым вниманием. Их почитали и боялись.
Так формировались системы диетологических табу и запретов, а «особые люди» накручивали всякую мифологию и секретность вокруг них. Так, на вполне понятной мистике и страхе ковалась первая религиозность. Без мухомора были невозможны техники достижения личного и массового экстаза. То есть… общения с богами.
Грибные миры эллинов…
Если взять описания античных авторов, то становятся понятны меню последователей древнегреческого Диониса во время фестивалей и мистерий. Нет, не вино там литрами хлебали, а использовали отвары из мухоморов. Поскольку симптоматика очевидная: напиток давал необыкновенную физическую силу, эротическую мощь, бредовые видения, демонстрацию величайшего гнева и ярости, дар пророчества, отождествление с божеством.
То есть, фестиваль и мистерия Дионисия на самом деле был экстатическим праздником, связанным с видениями мертвых. На столовой кислятине того времени столь выдающиеся психоделические результаты? Не смешите…
Совершенно неверно толкуются «Элевсинские мистерии Дионису», где якобы «обряд причастия» проводился вином. Ритуальным напитком было не оно, поскольку посвященные символично (и физически) обретали спасение и бессмертие через «смерть и возрождение». Очень сомнительно, что так описывали пьяную оргию с последующим лютым похмельем. Не это главное, важны даты…
«Элевсинская тайна Диониса», священный обряд очищения и посвящения, проводился на рубеже сентября-октября, а фестиваль первого молодого вина, как и сегодня, отмечался в середине (третья неделя) ноября. Так что сезон грибов древние греки и римляне отмечали, а не «Божоле-Нуво» пробовали.
Тем более, трудно представить себе рациональность использования на алкогольных мистериях… бронзовых зеркал. Эти предметы — непременный атрибут оракула и жреца, чтобы заглядывать в прошлое и будущее, общаться с предками и богами. Без галлюциногенных грибов такое занятие — смешно, бесполезно, невозможно. Это вам не цыганский самогон на димедроле.
Как убедительный аргумент такого утверждения можно считать этрусское бронзовое зеркало из Британского музея, где две поганки-гриба расположены у ног Иксиона, легендарного короля греческой мифологии, овладевшего искусством использования молний.
С какой целью бог Дионис регулярно поливает на резных барельефах некой жидкостью корни деревьев (не виноградную лозу)? Это вино или вода? Есть подозрение, это символизм соединения «грибного напитка» с матушкой-грибницей.
Именно так поступали сиконцы /фракийцы /фригийцы, поклонявшиеся богу «мухомору» по имени Сабазий. Впоследствии — одной из ипостасей Диониса. Сабазиус был принят греками в Пантеон около 1450-1200 гг. до нашей эры. Кстати, о вине. Еще архаичные греки считали его продуктом роста и размножения именно грибов, некоторые виды такого напитка могли представлять собой культивируемую версию диких интоксикантов.
Иначе зачем во времена Гомера «вино» требовало двадцатикратного разбавления водой («Одиссея»), а римский губернатор фракийской провинции писал: в здешнее вино для ритуалов нужно для безопасного питья добавлять восемь частей воды (Плиний, Historia naturalis).
Простите, но столовую кислятину античного времени разбодяживать таким количеством воды «для дезинфекции» оной… выглядит глупо. Хотя версия в научном мире главенствует, даже в школьные учебники попала. Несмотря на сообщение римского историка Светония, прямо написавшего: греки называли грибы «пищей богов», а напиток из них — «питьём богов». Не виноградное вино!
Биограф и эссеист Плутарх (46-120 гг.) пишет: даже некоторые евреи поклонялись Дионису, назначив «день субботний» праздником, посвященным Сабазию. Византийская «Энциклопедия Суда (Свида)» в Х веке безапелляционно сообщает: Сабазий то же самое, что Дионис. Имя последнего пришло из обряда:
«..ибо варвары называют вакхический крик «сабазеин». Поэтому некоторые греки тоже следуют их примеру и называют этот крик «сабасмос»; таким образом Дионис (становится) Сабазием.
Этот ритуал с грибами был похож на Святое Причастие, в котором посвящённые получали «спасение смертью и возрождением», подобно мистическим ритуалам возрождения и воскрешения в митраизме.
Митраизм…
Это последняя ступенька, которую преодолело христианство на лесенке своего «мухоморного роста». Как известно, культ Митры наиболее широко был распространён в поздней Римской империи, сосуществуя рядышком с ранним христианством. Последователи Иисуса потянули у митраистов день рождения их бога (25 декабря), назвав собственным Рождеством.
Как и день недели «воскресенье», когда было положено поклоняться Митре и отдыхать от мирских забот (не в субботу иудеев). Священное вино Митры было разновидностью «хаома», а не алкогольного вина. Потому что римские источники прямо говорили: «обладает исключительными свойствами по сравнению с обычным вином».
Так что… разумно предположить — первое евхаристическое вино раннего христианства тоже было взято из культа Митры с полным сохранением рецептуры.
Хаома — это обожествлённые напиток (само божество) и растение, из которого оно готовится. В античный мир пришло из древнеиранского ритуала (ещё до-зороастрийского) под названием «таинство Сомы». Так персидская «хаома» стала инструментом жрецов Митры, поставившими целью сделать Римскую империю — поклоняющейся одному божеству, очень скоро создав сплочённый клуб митраистов, куда вошли императоры, армия и бюрократы.
Можно сказать без оговорок, поклонялись Митре все те, кто принимал главные решения в Империи. Это был своеобразный рыцарский Орден поздней античности. Идея в Средневековье была реанимирована христианством с полным ритуалом посвящения — Евхаристией.
Бессмертие Митры напрямую зависело от числа принесённых в жертву людей. Поклонение ему проводилось в мистериях, праздниках и «нечестивых поступках». На первой ступени инициации неофит участвовал в обряде «жертвоприношения хлеба, вина и воды», которое было земным аналогом небесного мистического Причастного Пира.
Но высшая ступень посвящения (Лев) уже использовала в ритуале «священное вино», после которого митраист обретал небывалую физическую силу, мудрость и тайные знания борьбы со злыми духами, обретал бессмертие.
Выводы.
Альзо, генуг на сегодня. Если тема зайдёт Читателю, продолжим ещё статьями, «Мухоморье» в истории человеческой цивилизации блистает ярко, его можно встретить даже в самых неожиданных местах. А пока зафиксируем несколько непреложных истин. Первая — ранний человек давно понял эффект изменяющих сознание галлюцинаторных грибов.
Назначил их «священным средством» для обретения религиозных экстазов и общения с богами, впоследствии придумав диетологическую концепцию «тела и крови» (еда и напитки) для самых разных целей и выражения идей самопожертвования и бессмертия «Древа жизни». Схожесть верований Старого и Нового света говорят: существовала единая палеолитическая шаманская «грибная религия», основанная на табу и посвящении «избранных».
Чтобы погружать своих соплеменников в слабые состояния экстаза и демонстрировать некоторые видения «мира духов», были придуманы различные ритуалы с применением «психотропной мочи» шаманов и посвящённых. Они независимо друг от друга развивались как в Евразии, так и Мезоамерике. Но тоже явно из одного, крайне древнего корня.
Китайцы с отвращением писали в III веке новой эры о «злых» практиках манихеев, особо подчеркивая — используют мочу своих учителей в ритуалах. Это осталось в современной религии парсов, как пережиток зороастриских времён. Правда используется моча священных быков.
Но идея понятна, мусцимол (психоактивный элемент мухоморов Amanita muscaria) остаётся эффективным психотропным веществом даже после семи кругов прохождения через человеческий организм. Это прекрасно знали иранские, монгольские, сибирские, алтайские, уральские, скандинавские шаманы и жрецы, проводившие для целых поселений ритуал Общего Горшка.
А токсикологи подозревают, что некоторые активные вещества ядовитых грибов только усиливают своё действие, попав в мочу. Вполне может быть правдой, поскольку известен отчёт «отравления мочой» после приёма мухоморов за авторством писателя Оливера Голдсмита в 1762 году. Он наблюдал такие эпизоды на северо-востоке Азии в племенах тунгусов, якутов, чукчей, коряков и камчадалов.
Оставим пока берсеркеров скандинавских саг, которые приводили себя в состояния яростного боевого экстаза схожим образом. Более интересна историкам элита воинов Персидской империи времен Кира Великого, называвшиеся «волки хаома», из которых потом выросли «бессмертные». А греческий врач V века до нашей эры писал: «персидский царь пил мочу, чтобы обрести экстаз, как у царя Котиса».
Мухомор Muscaria… загадочная штука. Вполне может претендовать на роль отца-основателя раннего индуизма, буддизма, джайнизма, зороастризма, иудаизма и тем более — христианства. Но пока не выработаны единые методы исследования эзотерических религий древней Евразии, Мезоамерики и Южной Америки (включая остров Пасхи) — традиционалисты будут яростно сопротивляться. Хотя факты очевидны, на лес указывают…
-
Христианство против женщин: почему в Средневековье демонизировали красоту и удачу…
То, что мужской шовинизм по отношению к «дьявольской привлекательности» противоположного пола формировался с самых бородатых времён, — общеизвестно. Прекрасная жена, предающая мужа… избитый сюжет. Начиная с Медеи и Ясона, Елены Троянской и рогоносца Минелая.
Абсолютно все доисторические мифы и религиозные предания сообщат: могущество красивой женщины может стать безграничным. Подарит её спутнику новую чудесную жизнь… или погрузит в пучину отчаяния и погибели.
Демонизированные дамы часто принимают в легендах облики змеи, русалки, дракона или суккуба. Психологи давно раскололи этот выверт мужского бессознательного, страх перед «женским активным началом», трансформирующийся в устрашающие образы. Но чаще всего — это всё же полу-женщины, полу-змеи, притягивающие и устрашающие, идеальные и загадочные, опасные и отталкивающие.
Всегда мифы о женской роковой красоте завязаны на сакральности неких запретов, табу, тайн, клятв и зароков. Это общий евразийский мотив мифов, змееподобное олицетворение возмездия. Мужчина, не сдержав своего слова, горьким личным опытом постигает тайну жизни-смерти, символически умирает (лишается богатства и влияния) или физически погибает.
Но есть и хорошие языческие истории, с которыми веками боролись христианские сумасшедшие в сутанах, почти полностью их переписав под свою доктрину главенства бога-мужчины.
Нимфа Мелюзина
(правильно говорить — Мелусина) — самый популярный персонаж всего Средневековья, пришедший из античных и «тёмных веков» в виде кельтской легенды о шотландском короле и водной фее, которые после ночи любви родили прекраснейшую дочь. Но в результате проклятия матери короля Мелюзина каждую субботу обращалась из девушки в чудовище, с двумя хвостами вместо ног (отголосок мифов о сиренах).
Изображение Мелюзины встречается в Европах повсеместно. Она является частым геральдическим символом, сказания унифицировались и вошли в мифологию практически всех народов. А многие королевские династии выводили корни своих Домов именно от этой загадочной женщины.
Этому яростно противилась во все времена Церковь, назвав символ женской власти Мелюзины — дьявольским наваждением. А всех грешниц нарекая её «дочерьми» даже в официальных протоколах инквизиции.
Первый миф о Мелюзине документирован серединой XII века. Она (как мифическое существо) является… прародительницей самого могущественного французского рода — семейства Лузиньян, давших миру королевские династии Иерусалимского, Кипрского королевств и Киликийской Армении. Клирик Готье оставил нам эту романтическую легенду, ничтоже сумняшеся вписав в историческое повествование — как реальную.
Поведал вот что: молодой дворянин Раймонд (Раймон) случайно убил на охоте своего дядю и покровителя, графа Эймера Пуатье. Испуганный, бросился в бега. Заблудившись в чаще, наткнулся на прекрасное создание — девушку по имени Мелюзина. Она вывела юношу из гиблого леса, они влюбились друг в друга… бла-бла-бла…
Перед обручением Мелюзина берёт с Раймонда странный зарок: никогда по субботам не заходить в её омывальню, иначе постигнет самая жуткая кара и тридцать три несчастья. Тот соглашается, но как положено (после долгих счастливых лет в браке, небывалом богатстве и кучи детишек, двое из которых завоевали себе королевские титулы), брат могущественного феодала Раймонда воспылал завистью к Мелюзине.
О ней тайком шептались — золото мужу ворожит ночами… Подлец оговаривает женщину перед братом, обвиняет в измене. На дворе была, как водится — суббота. Ослеплённый ревностью Раймонд врывается в личные покои жены, сдёргивает занавеси вокруг ванны. Там вместо любимой жены плескалось жуткое существо с двумя рыбьими хвостами вместо ног.
Финал сказки понятен: заорала, обратилась в дракона, улетела, чтобы каждую субботнюю ночь заглядывать в окна замка, пугая до смерти заунывным воем кормилиц её детей и обитателей своего бывшего дома…
Историографы Дома Лузиньянов (как монах-доминиканец Стефан, сам принадлежавший к этой фамилии) историю поправили. Оказывается, Раймонд огорчился увиденным в ванной комнате супруги, но уверившись в невинности Мелюзины — промолчал. Как и оскорбленная нарушением зарока супруга.
Но однажды, после убийства одного сына другим в вечных распрях… прилюдно, при всём дворе, Раймонд Пуатье обозвал жену «змеей». Только тогда она превратилась в дракона и улетела, прокричав знаменитое во французской мифологии «Cri de Meluzine». По преданию, этот вопль слышат всякий раз, когда наследник Мелюзины близок к смерти. Так покровительницей славного дома Лузиньянов стала «золотая драконица».
Другую версию
событий с упоминанием имени Мелюзины оставил британский монах Гервасий Тильбюрийский. Это сказка о молодом человеке по имени Хенно. В лесах Нормандии он наткнулся на прекрасную, горько рыдающую деву, заплутавшую жертву кораблекрушения. Её судно разбилось, а сама она является дочерью аристократа из окружения Вильгельма Завоевателя, направлялась во Францию для бракосочетания с каким-то королём.
Мелюзина и Хенно влюбились в друг друга до беспамятства и поженились. Жили долго и счастливо, жена своей сообразительностью принесла Хенно немало новых земель, семья радовалась многочисленным детишкам. Всё было сказочно, пока не появилась свекровь, мать Хенно. Она заметила: Мелюзина никогда не принимает святое причастие, избегает святой воды. Начав следить за невесткой, раскрыла её страшную тайну.
Оказывается, в субботу (когда купалась втайне от всех) Мелюзина превращается в дракона! Испуганный известием благочестивый Хенно окатил спящую супружницу святой водой, хотя давал зарок никогда не входить в спальню супруги с вечера субботы до обеда воскресного дня.
Мелюзина страшно взвыла, ударилась о пол, выпрыгнула в окно и… улетела в облике гигантского змея. Монах глубокомысленно сообщил в конце повествования: его окружают во Франции и Англии многие аристократы из потомства Хенно и его «жены-драконицы».
Испанская легенда.
Сходный сюжет найдём в рукописях последнего галиссийско-португальского трубадура, графа Педро Альфонса де Барселуша. Большой знаток народного фольклора, записавший не счесть песен и преданий Испании, он считал Мелюзину «полуженщиной-полудухом». Сюжет знакомый: будущая основательница знатного рода Де Арно встретилась с бедным, но знатным дворянином на охоте.
Согласилась выйти за него при условии — супруг не будет в её присутствии творить крестное знамение. Дальше всё пошло по древнему сюжету: счастье, богатство, детишки. Пока дон Лопес де Арно не перекрестился случайно за обедом. Супруга в тот же миг выпрыгнула из окна, прихватив дочь. Правда, рыбьих мотивов испанцы не использовали, их Мелюзина имела вместо ступней изящные козьи копытца.
Смысл легенд
искать долго не нужно. В древнегерманском и старославянском фольклоре подобный сюжет называется «историей о нарушенном запрете». Можно даже поспорить, кто у кого сказ спёр в древние времена. Например, в чешском и словацком языках слово «meluzína» означает завывающий ветер (обычно доносящийся из печных труб и дымоходов). Это плач и стенания потерявшей детей, проклятой богами матери. Сказание древнее, из глубин языческих.
Не счесть легенд, когда загадочная волшебная девушка выходит замуж за смертного, приносит ему счастье, удачу, богатство… но до тех пор сказка длится, пока исполняется некое предсвадебное женское условие. Как только оно нарушено, получите и распишетесь — дракон или змееподобное существо, жаба или жуткий гад. Неуловимое и крайне рассерженное.
Христианская традиция немедленно эти легенды и потаённые смыслы переложила на личность дьявола с его двойственностью натуры. Прекрасный ангел, богатство и удачу ворожит, а на самом деле — змей подколодный. Да и народная память — странная штука, порой загадочными тропами ходит. Так во Франции, Голландии, Шотландии, Англии древний миф о Мелюзине приобрёл … классовый подтекст, был направлен на «дьявольскую сущность» женщин-аристократок.
Первой пострадала знаменитая королевская династия английских Плантагенетов, графов Анжуйских, которые в глазах подданных полностью воплощали дьявольское «потомство Мелюзины». Безудержное стремление к власти, кровавая резня внутри благородного семейства, несправедливость к сервам и вассалам.
Особенно французское и английское крестьянство не любило представителей взбалмошной семейки за их феодальные замашки в строительстве крепостей, бесчисленных замков и… уничтожении лесов и захват привычных для простолюдина охотничьих угодий. Виня во всех бедах Мелюзину, подталкивавшую господ к жадности.
Королевская кровь.
Начинается всё с легендарной линии франкских королей, известных как Меровинги. Мать их основателя Мерове (Меровеуса), как полагали, была изнасилована хинотавром: мифическим морским быком. Это первый миф, связанный с повествованием о Мелюзине. Именно как о человеке.
Согласно текстам Жиро де Барри, король Ричард Львиное Сердце однажды крайне любопытно отреагировал на упрёк епископа Кентерберийского в излишней жестокости и разжигании вражды внутри королевской семьи:
«А с чего это, по-вашему, всё должно быть иначе? Разве мы все не дети Дьяволицы?».
Наверное, имел ввиду герцогиню Беатрис де Макон Анжуйскую, которую народное предание нарекло «феей Мелюзиной». По легенде, его предок Жоффруа I (основатель династии Анжу) женился на прекрасной девушке, которую встретил в далёких землях. Она принесла ему очень богатое приданное (старинную провинцию Гатине между Орлеаном и Фонтенбло), родила наследника и ещё четырёх сыновей.
Но вскоре граф Гатине заметил, супруга странно себя ведёт: крайне редко сопровождает семью в церковь, всегда уходит после начала мессы. В очередной раз, когда женщина намеревалась улизнуть из храма божия, епископ с кафедры обратил на это внимание Жоффруа. Тот приказал слугам задержать супругу.
Она обхватила четырёх младших сыновей, расшвыряла драконьим хвостом слуг, на виду всей благочестивой публики вылетела в окно. Больше их никто не видел. А державшийся подле отца наследник Орби Горбатый стал основателем рода Гатине-Анжу, который породил династию английских Плантагенетов.
Другая королевская семья,
династия Люксембург, тоже претендовала на право считать себя потомками «феи Мелюзины». Эти правители Германии, Венгрии и Хорватии между 1308 и 1437 годами записали в королевских хрониках: на волшебной Мелюзине женился их предок Зигфрид, граф Арденн, пфальцграф Лотарингии.
В 963 году он выкупил феодальные права на земли, где основал город Люксембург. Немало поураганил в первых войнах Священной Римской Империи, даже отвоевал у последнего из Каролингов, короля Лотаря — Верден на какое-то время. Неизвестно, почему его супругу, саксонку Гедвигу из Нордгау назвали «нимфой Мелюзиной», но есть подозрение у историков — за её небывалую хозяйственность и богатейшее приданное.
Именно эта женщина очень скоро сделала Люксембург процветающим городом, а заштатного графа Арденн — одним из самых преуспевающих мужчин своего времени с претензией на королевский титул.
Хотя склонен верить другой версии: Гедвига Нордгау была незаконнорождённой и очень любимой дочерью самого Оттона Великого, основателя Священной Римской Империи. После смерти Зигфрида стала таинственной «Матильдой», абатиссой Кветлинбурга. Так или иначе, ещё при жизни Гедвигу называли «святой», а её дочь Кунигуду Люксембургскую — канонизировали.
Так вот, согласно всем историческим сообщениям и легендам… Гедвига-Мезюлина однажды действительно пропала! Оказывается, муж Зигфрид давал перед свадьбой зарок: по субботам оставлять жену в покое для приёма ванны. Но как становится понятным – зачем-то решил подглядеть за супружницей. К своему ужасу, обнаружил в ванной комнате… русалку. Помещение в тот же миг обратилось в скалу, заточив внутри люксембургскую «Мелюзину».
Легенда жива по сей день. В 1997 году в Люксембурге была выпущена почтовая марка в честь первой и загадочной королевы. А любой горожанин-старожил расскажет: Мелюзина появляется на улицах столицы каждые семь лет в виде красивой женщины или сверкающей змеи, держа во рту крохотный золотой ключик… С которым связано не счесть историй.
Странная память…
Так или иначе, но XV веке романы, сказки и предания о Мелюзине были переведены на многие европейские языки, разошлись по всему свету. Очень нравятся высшему сословию. Ставятся многочисленные пьесы, пишутся песни и баллады, имея повсеместно оглушительный успех. Имя нимфы становится знакомым в славянском мире, аристократы Польши и Чехии приобретают для библиотек «Сказания о Мелюзине». Постановки и книги проклинает Ватикан, прелаты беснуются…
Вскоре земная слава прекрасной «драконихи» внезапно обрывается. Генрих III Валуа (1551-1589 гг.) приказывает герцогу Монпансье разрушить замок Лузиньян, который был оплотом гугенотов в период Религиозных Войн. По легенде — это был вообще самый первый замок Франции и его построила наша героиня, водная Фея Мелюзина. Та самая, которая окрутила Раймонда Пуатье.
Но над прекрасным и несокрушимым сооружением повесила заклятье, появляясь раз в год над башней своего имени в облике золотой драконихи. Миниатюристы братья Лимбурги оставили подробное изображение замка, сего прекрасными Палатами королевы, башней Часов и, конечно же, — башней Мелюзины, над которой она парит.
Когда Лузиньян захватывает и разрушает герцог Монпансье, он не трогает заколдованную башню по слёзной просьбе одного из королевских шалунов-миньонов, который поведал: за месяц до штурма крестьяне видели «золотую дракониху» над крепостным валом. А это всегда, во все времена было предзнаменованием смерти короля Франции.
Но через полвека башню по камешку разносят сами крестьяне, неизвестно по какой причине. Перестроил башню Мелюзины лишь в XVII веке знаменитый французский военный инженер, маршал Франции Вобан. По личной просьбе супруги Людовика XIV, Марии Терезии Австрийской. Видимо, королева хотела таким образом ухватить за хвост удачу, утерянное влияние на похотливого «короля-солнце».
В самом начале XVI века католическая и протестантская церкви в неведом, но едином порыве начинают борьбу с Мелюзиной в народных поверьях и легендах. Особенно ярятся последние, ведь отец-основатель Мартин Лютер не раз называл эту водную нимфу — суккубом, демоном похоти и разврата, вытягивающим жизненные соки из мужчин по ночам.
Католики же навесили на поддавшихся «дьявольским чарам Мелюзины» женщин не счесть обвинений в… подмене новорождённых детей. Особенно пострадали деревенские повитухи и знахарки. Вторым обвинением мракобесов стали выдающаяся красота или же простое желание девушек выглядеть максимально привлекательно.
Кстати, именно Мелюзина потом станет символом «свободы женщин», первых феминисток. Дамские кружки в Дании, Швеции и Англии часто выбирали её изображение эмблемой или гербом. Как протест против мракобесов и клерикалов, упрямо называвших женщин «дочерьми Мелюзины», старательно переписывающих древние, довольно положительные легенды о нимфе примерно в таком ключе:
«Именно Мелюзина воздвигала за одну ночь таинственные здания с помощью толпы слуг, которые бесследно исчезали после завершения работы. Когда она вышла замуж, у нее рождались дети с различными физическими дефектами. И построенные ею здания точно так же имели недостатки, как и те мосты дьявола, в которых всегда недоставало одного камня». (Жан д’Аррас, «Благородная история Геньяна» от 1393 года)
Выводы.
Теперь будем кумекать, поскольку серьёзных исследований средневекового «феномена Мелюзины» крайне мало, а что есть — весьма поверхностны. Прообраз этого существа понятен — языческие водные женские духи (реже — леса). Античные сирены, славянские русалки, индоевропейские апсары (небесные нимфы). Рыбо- или змее-женщины, хорошо знакомые даже Мезоамерике. Доверчивые, но страдающие от коварства мужчин.
Второй ключевой признак «феномена» — все Мелюзины не принадлежат к людской расе, выступают в браке с мужчиной главными действующими лицами, либо полностью себя реализующими. А неудобство своего физического несовпадения с миром людей — фиксируют различными ограничениями, зароками, клятвами, которые берут с противоположного пола.
Третье. Именно полное соблюдением мужчиной своего слова (брачного контракта) обеспечивает ему счастливую жизнь: множество детей, достаток, социальное преуспевание, удачу в мирских делах. Эту составляющую легенд чаще всего осуждали мракобесы и клерикалы, говоря: через женщину заключена сделка с дьяволом. Не постом и молитвой, а связью с демоническим созданием происходит достижение вершин престижа, власти и богатства.
Так что столь яростно ненавидели церковники в Мелюзине, почему так долго демонизировали? Без всякого сомнения — возможность красивой женщины быть (как минимум) равной мужчине. Её способность приносить власть, богатство, могущество, при этом оставаясь очень плодовитой, быть главным стержнем семьи. Главные проклятья Церкви обрушились на «дочерей Мелюзины» после одного любопытного исторического эпизода.
Звали нашу героиню Мелисанда, она была дочерью короля Болдуина II Иерусалимского, а её мать была Морфией (дочерью князя Константина I Армении). Болдуин отклонил предложение Ватикана соединить брачным союзом короля Франции Людовика VI со своей прекрасной дочерью. Мелисанда вышла замуж за Фулка Анжу V (графа Анжу) и родила ему сына Болдуина III.
В 1131 году после несвоевременной смерти отца наша героиня стала королевой Иерусалима и соправителем с мужем. Очень скоро затмила супруга во всём, оказалась самым могущественным монархом Ближнего Востока, сильной, мыслящей и умной королевой. Мусульмане слагали легенды о Белой Даме, опасаясь её мудрости и коварства.
Мелисанда зорко наблюдала за своим сыном, заставила Рим организовать Второй Крестовый Поход, а потом оставила прибывшее воинство с носом, решив свои проблемы. Отправила назад несолоно хлебавши императора Конрада III и короля Людовика IV Молодого, устроила погром Египту и Сирии.
Полностью подчинила себе иерусалимское духовенство, баронов Иудеи и Самарии, дважды предотвратила гражданскую войну. Вертела, словно мальчишками, главами самых знатных родов Европ, Византией и мусульманскими правителями.
Её сильная воля и «матриархальные» тенденции в правлении и дипломатии оставили богатое историческое наследие. Несмотря на возникшие разногласия с сыном, она осталась любящей матерью и самой обожаемой покровительницей простого народа, чтобы после 30-летнего правления и смерти удостоиться эпитета Вильгельма Тирского:
«...она была очень мудрой женщиной, полностью участвовавшей почти во всех делах государственного управления, которая полностью восторжествовала над предубеждениями относительно её пола».
Её современницами были исторические глыбы женского пола: Уррака Кастильская, Императрица Матильда (жена Жоффри, Фулк Граф Анжу) и Элеонора Аквитанская. Ватикан взвыл...
После смерти Мелисанды создал неимоверное число вымышленных историй дьявольского вмешательства в дела этих могущественных дам. Назвал иерусалимскую королеву «коронованной дочерью Мелюзины». Вот так. Опасно быть сильной, успешной и справедливой в царстве Христа...
Особенно когда со времен Меровингов эту водную нимфу взяли себе в прародительницы такие династии, как Вере, Плантагенеты, Анжу и Лотаринги (Габсбурги). Почти все королевские семьи вплоть до Карла Великого утверждали, что они произошли от линии Мелюзины. Но Церковь не любит конкурентов, особенно женского пола. Не им нужно мужчине давать клятвы и обеты. Такие правильные легенды убили... эх.
-
Вечный Жид: бессмысленность смыслов этой странной истории…
Попробуем сегодня препарировать один из самых загадочных персонажей мифов Средневековья, Вечного Жида. Напомню одну из главных легенд: когда римские легионеры по приказу Понтия Пилата вели на казнь измученного Иисуса, несчастный попросил разрешения у иудея-сапожника опереться на стену его дома, чтобы немного отдохнуть. Тот начал всячески оскорблять и смеяться над Христом, произнеся:
«...я дам тебе отдохнуть на обратном пути, жду твоего возвращения...».
Это такой «чёрный юмор» был: мол, настоящий Сын Божий обязательно воскреснет, вернется живёхонький после распятия… тогда и отдохнёт. За такие шуточки Иисус обрёк сапожника на вечное скитание по миру, чтобы поискал тогда собственного Спасителя. А вдогонку оснастил юмориста бессмертием, чтобы муки поисков длились вечно:
«И не будет у тебя дома родного и везде будешь ты чужим и гонимым отовсюду, где бы ты не находился...».
Вот отсюда родился эпитет «Вечный Жид», обречённый вечно искупать свой грех до второго пришествия. Когда ему исполнялось ровно сто лет, он возрождался вновь тридцатилетним скитальцем, чтобы продолжить свои бесплодные поиски. Звали несчастного Агасфер.
А первые упоминания о «Вечном Жиде» появились ещё в IX веке, став популярной историей в 1602 году, когда вышла книга безымянного автора «Краткое описание и рассказ о некоем еврее по имени Агасфер».
Проверим источники.
Первое свидетельство о Вечном Жиде читаем в «Леймонарьоне», сборнике историй VI века от Иоанна Мошаса из Дамаска. Он клянётся, что как-то встретил одного монаха с оборванным эфиопом, который сказал ему:
«Я тот, кто Творца мира, Господа нашего Иисуса Христа, идущего на казнь, ударил по лицу».
Самое раннее европейское упоминание о Вечном Жиде находим в Хронике аббатства св. Альбана, которую старательно скопировал (и дополнил) Матвей Парижский в 1228 году. Поведал её:
«...некий архиепископ из Великой Армении прибывший в Англию, дабы увидеть реликвии святых и посетить святые места королевства, как он делал в других странах».
Не буду постить всю историю дословно, смысл такой: с грамотой Папы римского армянин-архиепископ попал в аббатство Святого Альбана. Настоятель попросил его поведать восточные истории об Иосифе,
«...о котором много говорили в мире, будто он присутствовал при муках Господа и говорил с ним, и который всё ещё жив в доказательство христианской веры».
Неожиданно один из рыцарей свиты архиепископа, который выступал переводчиком, сказал:
«Мой господин хорошо знает этого человека, упомянутый Иосиф ел за столом моего господина, архиепископа Армении, часто с ним виделся и разговаривал с ним».
После идёт общеизвестная история: Синедрион передаёт Иисуса на суд Пилату, тот не находит состава преступления и возвращает проповедника обратно. Но евреи устраивают безобразный скандал, прокуратор Иудеи освобождает преступника Варавву и передаёт Синедриону Христа, чтобы именно они его распяли.
«Когда же люди потащили Иисуса прочь и достигли двери, Картафил, привратник в зале суда, служивший у Пилата, нечестиво ударил Его рукой по спине и сказал с насмешкой: «Иди быстрее, Иисус, иди, чего медлишь?» А Иисус, обернувшись к нему, строго ответил: «Я пойду, а ты будешь ждать, пока я вернусь».
Так и повелось, этот тридцатилетний Картафил всё ещё ждёт возвращения господа, через каждое столетие обращаясь в своё прежнее физическое состояние. Мало того, был крещён в христианство легендарным Ананией вместе с апостолом Павлом и стал большим подвижником новой веры.
Бродит по всем восточным странам, с радостью принимаем всеми тамошними епископами и прелатами, даже «государями сарацин». Сам по себе человек «очень мудрый, благочестивый, верующий, немногословный и осмотрительный в своём поведении».
«Он отвергает все подарки, которые преподносят ему, довольствуясь малым количеством еды и одежды. Он надеется на спасение, поскольку согрешил по неведению, ведь Господь во время мук Его молился за врагов Своих, прося: «Отче! прости им, ибо не знают они, что делают».
Филипп Муске, впоследствии ставший епископом Турне, в это же время пишет свою рифмованную Хронику (1242 год), в которой приводит похожий рассказ от лица этого армянского архиепископа. Больше сведений о Вечном Жиде нет до XVI века.
Вдруг всплывает история, как этот бессмертный персонаж помогает некоему ткачу по имени Кокот в поисках сокровища, спрятанного в королевском дворце в Богемии в 1505 году. Опять наступает документальная тишина…
Продолжение история получает… на Востоке, уже в мусульманской литературной традиции. Неизвестный автор спутал Вечного Жида с пророком Илией (называя Зериб Бар Элия). В начале XVI века он явился к полководцу Фадилу после захвата мусульманами города Элван. Когда воин начал читать молитвы, повторяя «Аллах акбар»... то стал слышать как бы... эхо.
Или кто-то повторял эту фразу в кромешной мгле ночи следом за ним. Это оказался лысый старик с посохом в руке, очень похожий на дервиша. После учтивого приветствия Фадила спросил у этого человека, кто он. На что незнакомец ответил:
«Я здесь по воле Господа Иисуса, который оставил меня в этом мире, чтобы я жил, пока Он не придет на землю второй раз. Я жду того Господа, который является Источником Счастья, и по воле Его живу по ту сторону горы».
Если условно придерживаться хронологии, то после явления мусульманину — Великий Жид опять возвращается в Европы, его в 1547 году опять наблюдали, судя по рассказу Пауля фон Эйцена, доктора богословия и епископа Шлезвига. Он сообщал, что ещё студентом как-то наведался в Гамбург к семье. На дворе была зима 1547 года.
На воскресной службе заметил в церкви странного человека, высокого, с длинными ниспадающими на плечи волосами. Тот стоял подле кафедры и очень внимательно наблюдал за происходящим богослужением:
«Когда упоминалось имя Христа, он низко кланялся, вздыхал и бил себя в грудь. Несмотря на зимний холод, всю его одежду составляли штаны, разодранные понизу в клочья, и куртка с поясом. На вид ему было лет пятьдесят».
Один из прелатов шепнул другому, мол: многие люди (даже с титулами и научными степенями) видели этого человека в Англии, Франции, Италии, Венгрии, Персии, Испании, Польше, Московии, Лапландии, Швеции, Дании, Шотландии и многих других местах. После службы Пауль фон Эйцен разыскал странного путешественника и хорошенько расспросил его.
Оказалось… это тот самый еврей-башмачник из Иерусалима, свидетель евангельских событий последних дней Иисуса. Он рассказал именно ту самую историю, которую мы сегодня знаем, снабдив её кучей подробностей. Не поверив, Пауль фон Эйцен пригласил Вечного Жида к ректору школы Гамбурга, и тот устроил форменный исторический допрос:
«...начал задавать ему вопросы о событиях, произошедших на Востоке со времен смерти Христа. Незнакомец смог дать им ещё больше сведений, так что нельзя было не поверить в правдивость его рассказа».
Другое описание Вечного Жида оставили немцы, когда в 1575 году послы при испанском дворе (Кристофер Краузе и Якоб фон Гольштейн) вернулись домой в Шлезвиг и поклялись под присягой:
«...что встретили того самого таинственного человека в Испании, в Мадриде, и что по внешнему виду, образу жизни, привычкам, одежде он был таким же, как в Гамбурге».
Вечный Жид появился в Любеке в 1601 году, в 1604 году — в Париже, потом через несколько лет — в Наумбурге. В 1640 году о нём подробно рассказали приходскому священнику два бюргера из Брюсселя. А в 1642 году он посетил Лейпциг и согласно «Истории Стамфорда» Пека — в Троицын день 1658-го — и Стамфорд. Ещё одно подробное описание датируется 22 июля 1721 года, когда Жид почтил своим присутствием Мюнхен.
Все истории (записанные образованными людьми и церковными прелатами) говорят: Вечный Жид очень положительный персонаж, благочестивый и скромный. Если просят, с глубоким знанием свидетельствует о Христе, глубоко раскаивается о своём поступке в Иерусалиме в начале новой эры. Но ничуть не стеснён своим нынешним положением, считает за благо путешествовать «во славу имени Его».
А в простонародье бродят с XV века совсем другие сказы, мрачные и жестокие. В землях Италии и Сицилии Вечный Жид ходит вокруг «столпа в подземелье нагой и заросший», спрашивает всех входящих к нему: «Идёт ли уже человек с крестом?»
Другие истории.
Само собой, множество историй были переписаны из гамбургского источника Пауля фон Эйцена 1547 года, снабжены собственными подробностями и фантазиями. В Англии XIX века совершенно точно выявлены шарлатаны, которые прикидывались Вечным Жидом. Даже попадали в лапы профессуры богословских факультетов Кембриджа и Лондона некоторые, где легко разоблачались.
Итак, в основе всех историй лежит некое событие. Реальное или мифическое — неизвестно. Но совершенно ясно одно очевидное толкование истории: еврей Агасфер является олицетворением целого народа, который скитается по земле. Уподобившись Каину, запятнанному пролитой кровью брата. Не может умереть или исчезнуть, пока не свершится пророчество. А там… либо будет богом прощен, либо сгинет.
Так? Да не так… Поскольку толкование не соответствует основным эпизодам истории. Еврей-башмачник во всех рассказах становится кающимся грешником и ревностным христианином. Большинство преданий говорят немыслимое — этот несчастный скиталец повсеместно отказывается от денег.
Если силком навязывают, немедля раздаёт монеты нищим. Довольствуется лишь куском хлеба, глотком воды, минимумом одежды во всех без исключения историях. Очень странный еврей… в то время как о жадности его соплеменников бродят устрашающие истории.
Восточные исследователи раскопали похожую ближневосточную легенду, но её застолбили за собой… цыгане. Они тоже заслужили проклятие бога, обречены скитаться до скончания мира, как-то раз отказав дать приют Деве Марии с младенцем Христом во время их бегства в Египет.
Вполне убедительны буддисты, рассказывая историю о некоем Пиндоле, которого Будда приговорил к бессмертию за его высокомерие, сказав:
«пока существует мой Закон, ты не попадешь в нирвану».
Древнегерманские предания тоже знают о вечном скитальце, Диком Охотнике. Родом он из лесов Швабии, знаменит своим волшебным кошелём, где лежит «вечный грош», возвращающийся к хозяину каждый раз, когда его потратят. Позже легенда нашла адресата — евреев. Без роду и племени, скитальцы… с всегда полной мошной нескончаемого золота.
Скандинавы говорят: Дикий Охотник вышел из германской мифологии о боге Вотане (Одине), отбившись от армии мертвецов, сопровождавших Одноглазого. Начал охотиться в одиночку по ночам на путников, принося им несчастья.
В горах Гарца Дикий Охотник — пришелец с Востока, даже еврей иногда. В христианских вариациях предания он не позволил Иисусу напиться из реки (либо поилки для скота), презрительно порекомендовав это сделать из отпечатка лошадиного копыта, в котором скопилось немного воды.
Но в языческих легендах Дикий Охотник — олицетворение грозы. От Швейцарии до западного побережья Франции живо поверье: внезапный грохот бури в ночи — это его поступь. Он тоже проклят, как Великий Жид, будет ходить по границе земли и неба до скончания мира.
Читая Евангелия…
Опытный богослов вам скажет: некий намёк существование Вечного Жида можно в тексте Нового Завета:
«Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии Своем».
Доминирует точка зрения, что Христос говорил о разрушении Иерусалима и своём втором пришествии. Но это крайне поверхностное толкование, чтобы избежать трудностей, поскольку текст рваный, зияет изъятиями или неверными переводами в этом месте. Пересказ Луки явно относится к другому событию, попаданию в небесное царствие на Суд:
«Ибо кто постыдится Меня и Моих слов, того Сын Человеческий постыдится, когда приидет во славе Своей и Отца и Святых ангелов. Говорю же вам истинно: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Царствие Божие».
Читаем правильно, хотя стих выглядит пустопорожним обещанием об очень-очень скором возвращении Христа (Сыне Человеческом), которого увидят его современники (так и трактовали вплоть до XVII века). Представим, сказано было… вдолгую. Тогда получается, будто один или несколько человек не умрут, пока Христос не придёт вновь.
Трудно судить о первоначальных, синоптических строках… но есть такое подозрение: именно это подразумевалось. А поскольку разрешено свыше кое-что истолковать самостоятельно, тем и займёмся, ибо сказано:
«Много сотворил Иисус пред учениками своими и других чудес, о которых не написано в книге сей».
Другой намёк на неких бессмертных и загадочных свидетелей можно найти в пророчестве: они должны появиться в богатые апокалипсическими событиями «последние дни истории мира», чтобы подтвердить истину Евангелия перед противниками христианства. Предположительно, речь идёт о святом Иоанне Евангелисте, о котором Христос сказал апостолу Петру:
«Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того?».
Ряд богословов назовут другие имена — Илия или Енох. Тоже евреи, кстати. Но вполне может статься, это наш Вечный Жид. Хотя исторических данных о персонаже нет, но факт остаётся фактом — некий бессмертный человек действительно существует и бродит по земле, готовый рассказать правду об Иисусе в последние дни мира.
Выводы
пора делать. Главная странность этой истории — огромный временной разрыв между первым сообщением Матвея Парижского и шквалом литературы о Вечном Жиде после XVI века. Тему развивали абсолютно все значимые летописцы, хроникёры, мыслители и литераторы, фамилии можно перечислять бесконечно.
Еврея Агасфера талантливо изобразил в гравюрах Густав Доре, вдохновил композитора Жака Галеви и либреттистов Эжена Скриба и Сент-Жоржа на создание оперы «Вечный Жид».
Варианты легенды путают исследователя. То Агасфер — враг Христа (но главный свидетель о Христе), грешник с неискоренимым заклятьем. То голос бога и вечное напоминание об исправившемся язычнике, в своём покаянии являющийся добрым знамением и надеждой. Ничего не понятно.
Легенда о Вечном Жиде… пожалуй, единственный в истории человечества «двойной парадокс» в структуре легенды, когда моралистический вывод не сделан окончательно. Тёмное и светлое дважды меняются местами. Бессмертие оборачивается проклятием, а проклятие — милостью искупления.
Можно наговорить кучу витиеватых метафор и цветистых деепричастных оборотов о «нарушении невозможности непреложного закона смерти и попытки образом Вечного Жида преодолеть животный ужас кончины». Это вы встретите во всех материалах об этом персонаже.
Но предложу собственную версию. Речь действительно идёт о неком последнем Свидетеле, может быть — даже апостоле Христа. Когда наступит Судный день, он будет единственным, кто сможет рассказать об Иисусе всю правду. А не байки продажных слуг Врага рода Человеческого. О нём и сказано фанатичному Петру, основателю Церкви:
«Если Я хочу, чтобы он пребыл, пока прииду, что тебе до того?».
Свежие комментарии