18 КНИГА УРАНТИИ

Последовательное посвящение себя вселенным по мере их возникновения ни в коей мере не уменьшает потенциала могущества или кладезей мудрости, которые продолжают пребывать и покоиться в центральной личности Божества. Безграничное посвящение себя Райским Сынам, своим подчиненным творениям и их разнообразным созданиям не ослабили ни одного из потенциалов силы, мудрости и любви Отца, не лишили его восхитительную личность ни единого атрибута.

Сотворение каждой новой вселенной требует очередной корректировки гравитации; но даже если бы процесс творения продолжался безгранично, вечно, до бесконечности, так что в конце концов материальное творение стало бы неограниченным, то и тогда могущество управления и координации, заключенное в Острове Рай, оказалось бы достаточным и адекватным для господства, управления и координации в такой бесконечной вселенной. И после того как бесконечная сила и мощь были бы отданы безбрежной вселенной, Бесконечный по-прежнему заключал бы в себе столько же силы и энергии; Безусловный Абсолют оставался бы неисчерпаемым; Бог обладал бы всё тем же бесконечным потенциалом — как если бы сила, энергия и мощь никогда и не изливались для наделения всё новых и новых вселенных.

Так же и с мудростью: факт свободного распределения разума для нужд миров ни на йоту не обедняет центральный источник божественной мудрости. Если по мере умножения вселенных и невообразимого увеличения числа обитающих в мирах существ разум будет бесконечно посвящаться всё новым созданиям высокого и низкого статуса, то и тогда центральная личность Божества будет заключать всё тот же вечный, бесконечный и преисполненный мудрости разум.

Тот факт, что Отец отправляет своих духовных посланников из самого себя для пребывания в мужчинах и женщинах вашего и других миров, ни в коей мере не ослабляет его способности действовать в качестве божественной и всемогущей духовной личности; и нет абсолютно никакого предела мере или числу духовных Наставников, которых способен послать Отец. Отдавая часть себя своим созданиям, он обеспечивает обладающих божественным даром смертных безграничными, почти невообразимыми возможностями грядущего прогресса на последующих этапах существования. И такое щедрое посвящение себя в виде этих духовных пастырей ни в коей мере не уменьшает мудрости и совершенства истины и знания, заключенных в премудром, всезнающем и всемогущем Отце.

Для смертных времени есть будущее, но Бог обитает в вечности. Несмотря на то что сам я родом из места, находящегося вблизи самого обиталища Божества, я не могу считать, что высказываюсь о бесконечности многих божественных атрибутов с совершенством понимания. Только бесконечность разума способна постичь всю бесконечность существования и вечность действия.

Смертному человеку недоступно познание бесконечности небесного Отца. Конечный разум неспособен до конца понять столь абсолютную истину или факт. Однако всё тот же конечный человек может действительно почувствовать — буквально пережить — всю полноту и силу воздействия столь бесконечной ЛЮБВИ Отца. Такую любовь поистине можно прочувствовать, и хотя качественно ощущение беспредельно, количественно оно строго ограничено духовной восприимчивостью человека и связанной с этим способностью любить Отца в ответ.

Конечное понимание бесконечных качеств значительно превосходит логически ограниченные возможности создания ввиду того факта, что материальный человек выполнен по образу Божью: в нем живет частица бесконечности. Поэтому самый близкий и желанный для человека путь к Богу есть путь в любви и через любовь, ибо Бог есть любовь. И каждое из таких уникальных отношений есть действительный опыт космической социологии, отношений Создателя и создания — чувства Отца и дитя.

В своих контактах с творениями постхавонского периода Отец использует свое бесконечное могущество и высшие полномочия не лично, а через Сынов и подчиненных им личностей. И всё это Бог совершает по собственной воле. При возникновении определенной ситуации и в случае принятия божественным разумом соответствующего решения, любые и все переданные полномочия могут осуществляться непосредственно, но, как правило, подобное действие предпринимается только в результате неспособности уполномоченной личности исполнить божественное поручение. В таких случаях и перед лицом подобного проступка Отец — в пределах необходимого божественного могущества и потенциала — совершает независимое действие в соответствии с принятыми им самим решениями; и такие решения всегда отличаются неизменным совершенством и бесконечной мудростью.

Отец правит через своих Сынов; в организации вселенной существует единая система правителей, которая заканчивается Планетарными Князьями, — вершителями судеб эволюционных сфер, принадлежащих к обширным владениям Отца. И следующие выражения — не просто красивые слова: «Господня земля и что наполняет ее». «Он низлагает царей и поставляет царей». «Всевышние правят в царствах людей».

Не всё, что происходит в человеческих сердцах, находится в согласии с волей Всеобщего Отца, но руководство планетой и ее судьба подчинены божественному плану; побеждает вечный замысел мудрости и любви.

Иисус сказал: «Отец мой, который дал мне их, больше всех; и никто не может похитить их из руки Отца моего». Возможно, наблюдая всё многообразие и потрясающую грандиозность по сути безграничного Божьего творения, вы испытываете сомнения в первичности Бога, но вы не должны сомневаться в том, что он непоколебимо и вечно правит в Райском центре всего творения и является благодетельным Отцом всех разумных существ. Есть только «один Бог и всеобщий Отец, который над всеми и во всех», «и он есть прежде всего, и всё заключено в нем».

Жизненные сомнения и превратности бытия никоим образом не противоречат концепции всеобщего всевластия Бога. Вся жизнь эволюционных созданий сопряжена с определенными неизбежностями. Задумайтесь над следующим:

1. Желательно ли мужество — сила характера? Если да, то человек должен воспитываться в таком окружении, которое заставляет бороться с трудностями и реагировать на разочарования.

2. Желателен ли альтруизм — служение себе подобным? Если да, то жизненный опыт должен знакомить с социальным неравенством.

3. Желательна ли надежда — величие доверия? Если да, то человек должен постоянно сталкиваться с собственной незащищенностью и терзаться периодическими сомнениями.

4. Желательна ли вера — высшее утверждение человеческой мысли? Если да, то человеческий разум должен оказываться в том мучительном положении, в котором он всегда знает меньше того, во что может верить.

5. Желательна ли любовь к истине и готовность пойти за ней, куда бы она ни привела? Если да, то человек должен вырастать в мире, где присутствует заблуждение и всегда возможна ложь.

6. Желателен ли идеализм — понятие, граничащее с божественным? Если да, то человек должен вести свою борьбу в среде относительной благости и красоты, в окружении, пробуждающем неукротимое стремление к лучшему.

7. Желательна ли верность — преданность высшему долгу? Если да, то человек должен жить в условиях вероятности предательства и невыполнения долга. Доблесть преданности долгу заключается в предполагаемой опасности проступка.

8. Желательно ли бескорыстие — дух самоотверженности? Если да, то смертный человек должен жить лицом к лицу со своим неизбежным «я» и его нескончаемыми требованиями признания и почестей. Человек не мог бы активно избрать божественную жизнь, не жертвуя жизнью эгоистичной. Человек никогда не мог бы ухватиться за спасительную праведность, если бы не существовало потенциального зла, на фоне которого возвышается и оттеняется добро.

9. Желательно ли удовольствие — удовлетворение счастья? Если да, то человек должен жить в мире, где наличие боли и вероятность страдания являются извечными эмпирическими возможностями.

По всей вселенной, каждая ее единица считается частью целого. Сохранение части зависит от сотрудничества с планом и замыслом целого, от чистосердечного стремления и полной готовности исполнить божественную волю Отца. Единственный эволюционный мир без заблуждения (без возможности неразумного суждения) был бы миром без свободногоинтеллекта. Вселенная Хавона объединяет миллиард совершенных миров с населяющими их совершенными созданиями, но развивающемуся человеку должно быть свойственно ошибаться, иначе он не будет свободным. Свободный и неопытный интеллект никак не может быть поначалу всецело мудрым. Возможность ошибочного суждения (зло) становится грехом лишь тогда, когда человеческая воля сознательно принимает заведомо безнравственное суждение и преднамеренно подчиняется ему.

Совершенству божественной вселенной присуще полное понимание истины, красоты и благости. Обитателям миров Хавоны не нужна возможность существования относительных уровней ценностей в качестве стимула для выбора; такие совершенные создания способны видеть добро и выбирать его в условиях полного отсутствия контрастных или стимулирующих работу мысли нравственных ситуаций. Однако по своей нравственной природе и духовному статусу все эти совершенные существа являются таковыми в силу факта своего существования. Они добились эмпирического развития только в пределах присущего им статуса. Смертный человек должен заслужить даже свой статус кандидата на восхождение через собственную веру и надежду. Всё божественное, что воспринимает человеческий разум и что обретает человеческая душа, является эмпирическим достижением; оно представляет собой реальность личного опыта, а следовательно — уникальное обладание, в противоположность врожденной благости и праведности безгрешных личностей Хавоны.

Создания Хавоны от природы смелы, но они не отважны в человеческом смысле. Они от рождения добры и участливы, но вряд ли являются альтруистами в понимании человека. Они ожидают приятного будущего, но они не питают той страстной надежды, которая свойственна доверию смертного создания изменчивых эволюционных сфер. Они верят в стабильность вселенной, но им совершенно незнакома та спасительная вера, благодаря которой смертный человек поднимается от положения животного к вратам Рая. Они любят истину, но они не знают ее душеспасительных качеств. Они являются идеалистами, но такими они и родились; им совершенно неизвестен восторг создания, ставшего идеалистом в результате пьянящего выбора. Они верны, но никогда не испытывают упоения от чистосердечной и сознательной приверженности долгу вопреки соблазну проступка. Они бескорыстны, но они никогда не достигают таких уровней опыта величественной победой над воинствующим «я». Они умеют наслаждаться, но не понимают прелести наслаждения в спасении от возможности боли.