Получив сообщение о торпедном попадании, командир крейсера “Кения” коротко кивнул. Все, кто стоял на мостике, тут же достали табельное оружие и застрелились. С палубы на них грустно взирали сотни матросов. Осознав бесполезность дальнейшего сопротивления, они повытаскивали из котлов колосники, привязали к ногам и бросились за борт.

Не забыв предусмотрительно поднять на гафеле белый флаг. Неуправляемый крейсер постепенно заполнился водой и спустя пару часов погрузился носом вперед.

...Следующие двое суток они вели конвой, отбивая бесчисленное число атак с моря и воздуха. Такого не знала морская история — англичане до последнего бились за каждый транспорт со снаряжением, необходимым для продолжения обороны Мальты. До последнего держался эскорт. Половина выделенных сил погибла при переходе. Еще треть была повреждена. Все, кто мог идти своим ходом, с бесстрашием обреченных шли напролом. До победы, до самого конца. “Кения” с изуродованной носовой оконечностью держала 25-узловой ход. Она осталась с конвоем и выполнила боевое задание в рамках операции “Пьедестал”. Потом был обратный переход в Гибралтар. Поврежденный крейсер добрался туда своим ходом, встал на короткий ремонт и спустя трое суток вновь вышел в море, в направлении Скапа-Флоу.




Истории о тех, кто одерживал победы, прилагая в последний миг еще больше усилий, чем прежде.

Мне часто задают один и тот же вопрос: какой смысл в повышении защищенности кораблей, если недобитый “подранок” все равно перестаёт быть боевой единицей? Он не способен продолжать миссию и вынужден вернуться в базу.

Сохранить поврежденный корабль и его экипаж, где немало высококлассных специалистов, выгодно как с военной, так и с экономической точки зрения. Только неизрасходованный боекомплект современного эсминца может стоить до полумиллиарда долларов! За просто так утопить сотни управляемых ракет и др. высокотехнологичного снаряжения — преступление. Наконец, я бы посмотрел, что скажут скептики, если в составе экипажа окажется их родной сын. Это к слову о минимизации человеческих потерь.

При всей абсурдности тезиса о “бесполезных подранках” (пусть гибнут, как только царапнуло мачту) я полагаю необходимым вступить в дискуссию и доказать обратное. Морская история полна примерами, когда поврежденные корабли успешно вели бой и приносили победы на своих израненных палубах.

...Ледяной ветер и летящие во мгле клочья пены. Декабрь 1941 года, феодосийский рейд. В бой идет “Красный Кавказ”!

Крейсер пришвартовался к молу для высадки десанта. С берега по нему стреляло все, что могло стрелять.

Хроника боевых повреждений:

5.08 — две минометных мины.
5.15 — первый снаряд.
5.21 — шестидюймовый снаряд пробил лобовую броню 2-й башни ГК и разорвался внутри. Несмотря на вспыхнувший пожар и гибель всего расчета, через 1,5 часа башню вернули в строй.
5.35 — на мостике разорвались две мины и снаряд. Большая часть находившихся там людей погибла.
5.45 — разрыв в районе 83 шпангоута.
7.07 — очередной снаряд, левый борт, 50 шп.
7.30 — новый удар, 60 шп.
7.31 — попадание в рубку, без пробития бронезащиты.
7.35 — 42 шп.
7.39 — в течение одной минуты в баковую надстройку в районе 43−46 шп. ударили три снаряда. Погибло 27 человек, 66 получили ранения.

...Закончив высадку десанта, “Красный Кавказ” обрубает концы и отступает в море. Последующие 15 часов он отбивает атаки самолетов Люфтваффе. Возвращается своим ходом в Новороссийск, принимает на борт бригаду ПВО и... снова идет в Феодосию!



Во время разгрузки 4 января 1942 г. крейсер получил сильные повреждения от близких разрывов авиабомб. Был оторван правый винт. Пробита корма. Возник сильный дифферент. Палуба до четвертой башни ГК скрылась под водой. Несмотря на все превратности, корабль самостоятельно добрался до Поти, где его ожидал ремонт. К осени он вновь пополнил ряды действующих кораблей ЧФ.

Интересно, найдется хоть один современный корабль, способный совершить невозможное?

Не оставил позиции американский “Нэшвилл”, продолжив стрелять из уцелевших орудий по японским самолетам. Атака камикадзе унесла жизни 133 членов его экипажа, но крейсер не вышел из боя, прикрывая огнем авианосцы.

Уходил от противника “Кумано” с оторванным носом. Несмотря на полученные повреждения, японский ТКР оставался со своим отрядом, отбивая удары воздушной группировки из пятисот самолетов. Вырвавшись из адского огня, крейсер прорвался в Манилу. Спустя неделю, при сопровождении конвоя на Тайвань, был окончательно выведен из строя торпедой американской подлодки.




Те, кто ни разу в жизни не открывал книгу по военной истории, с ходу утверждали, что “поврежденные корабли теряют боеспособность”. Бесполезны. Воевать не могут. Боевой ценности не представляют.

Господа, вам самим над собой не смешно?

«Корабли (крейсеры и поменьше) не могут продолжить бой после попадания торпеды!» (Цитата из комментария, собравшего шквал одобрений.)

Перед вами боевая хроника Второй мировой, однозначно доказывающая, что поврежденные корабли имели высокий шанс сохранить боевой потенциал и продолжить бой. Благодаря своей ладной конструкции и мужеству экипажей, они вели конвои, прикрывали АУГ и высаживали десанты. Не обращая внимания на ранения и разрывы по всему корпусу.

Только реальные корабли и исторические прецеденты. Без каких-либо оправданий и скрытого смысла.

Да, история знает примеры обратного. Когда неудачное попадание быстро выводило корабль из строя. Приводить их здесь намеренно не стану — пусть мои оппоненты сами роются в книгах и ищут “компромат”. Главное, это никак не отменяет тот факт, что всегда находились те, кто сражался до конца.

Это еще самые маленькие и несовершенные крейсеры. Заложенный до начала Первой мировой “Красный Кавказ” с полным водоизмещением 9000 тонн.

“Кения” — договорной “уродец” типа “Краун Колони” с искусственно заниженными характеристиками.

Такой же договорной “Кумано” (типа “Могами”) — попытка “впихнуть невпихиваемое” в ограниченный объём, закрепленный Лондонским морским соглашением.

“Нэшвилл” — модификация КРЛ типа “Бруклин”, также не отличавшихся особой защищенностью и живучестью.




Какой же потрясающей боевой стойкостью обладали корабли, предназначенные выживать в самых критических ситуациях и “держать линию” под огнем противника. Проходить там, где не прошел бы никто другой. Отвлекая на себя целые эскадры и воздушные армии врага.

Ярким примером служит боевой путь двух “сестер” — “Мэрилэнда” и “Колорадо”. Одни из самых активных участников войны на Тихоокеанском ТВД. Они чихали на мелкие “царапины” и быстро возвращались строй после тяжелых увечий. В результате прошли всю войну — от Перл-Харбора до залива Сагами, откуда открывался величественный вид на гору Фудзи.

По сообщениям японцев, “Мэрилэнд” был утоплен, как минимум, трижды. Но, всякий раз, “Боевая Мэри” возникала из ниоткуда и продолжала “перепахивать” из своих чудовищных пушек укрепрайоны противника.

В апреле 1945 г. линкор (уже не в первый раз!) попал под удар камикадзе.



В целом атака не произвела должного эффекта. Несмотря на полученное ранение, линкор еще неделю оставался у Окинавы, продолжая бомбардировку японских позиций и прикрывая зенитным огнем десантные корабли.



В сумерки 22 июня 1943 г. японцы угостили “Мэрилэнд” торпедой, во время его стоянки у Сайпана. Повреждения ограничились переборкой на 18-ом шпангоуте. Сохранился даже якорный привод. Спустя 15 минут был дан ход и линкор ушел в Перл-Харбор. Ремонт занял меньше месяца.

В ноябре 1944-го в его полубак врезался камикадзе. “Мэрилэнд” проторчал в зоне боевых действий еще трое суток и ушел к родным берегам. Янки не было большого смысла держать его в зоне БД при наличии десятков др. кораблей его класса. Прошел ремонт в Перл-Харборе и той же зимой вернулся в строй.

Так же спокойно относился к боевым повреждениям его напарник — “Колорадо”. Летом 1944 г., в ходе оказания огневой поддержки у Тиниана, линкор попал под огонь береговой батареи. Всего — 22 попадания снарядами калибра 152 мм. Чтобы стало понятнее широкой аудитории — снарядами такого калибра наши “Зверобои” отрывали башни немецким “Тиграм”. Одного попадания в дом хватало для обрушения перекрытий и гибели всего отделения противника. А наша пехота потом жаловалась на град осколков из выбитых окон, в радиусе сотен метров. 152 мм — лютая смерть.




В общем, японцы угостили “Колорадо” некислой порцией раскаленного металла. И что же случилось с линкором? Да ничего, он продолжил бомбардировку Тиниана. А ту батарею он, естественно, стёр в порошок.

Следующий боевой поход “Колорадо” проходил в особо жестком режиме. В ноябре 1944-го он принял “камикадзе” в заливе Лейте. Месяц обстреливал Миндоро. На пару дней зашел на атолл Манус для эрзац-ремонта, после чего рванул в залив Лингаен. Там пострадал от “дружественного огня”. Ознакомившись с боевыми ранениями, командование ВМС признало линкор годным к дальнейшему прохождению службы. Уже 21-го марта “Колорадо” начал отсчет тысячам тонн взрывчатки, который потребовалось выгрузить на Окинаву, чтобы сломить сопротивление японцев.

В итоге, несмотря ни на что, линкор находился в зоне боевых действий с ноября 1944 по 22 мая 1945 года.

Эпилог

Какую ценность представляют данные истории с точки зрения современного ВМФ? Ответ очевиден: современные корабли находятся в куда более выгодных условиях по сравнению с героями прошлого.

Современным кораблям не так страшны повреждения обшивки корпуса. Эпоха артиллерийских дуэлей завершилась. Снижение хода не сможет лишить корабль боеспособности. Его ракеты будут по-прежнему достигать свои цели за многие сотни километров.

Отсутствие боевых постов на верхней палубе. Компактные средства обнаружения и управления огнем, собранные в единый РЛК с тремя-четырьмя неподвижными антеннами, ориентированными по своим секторам (их невозможно уничтожить взрывом с одного направления). Никаких дополнительных РЛС для передачи радиокоманд и подсветки целей. Микросхемы вместо точной механики, предельно устойчивые к взрывам и сильным вибрациям. Защищенная и многократно продублированная связь: карманные спутниковые телефоны и многочисленные миниатюрные “тарелки”. Всё оружие надежно упрятано внутри корпуса. Никаких ПУ на верхней палубе и вращающихся башен, которые могло бы намертво заклинить близким взрывом.

Главное — не допускать проникновения боевых частей, содержащих сотни кг ВВ, внутрь корпуса. А вот с этим-то как раз проблема.

Что касается довода “зачем что-то делать, если поврежденный корабль все равно бесполезен”, то этот аргумент (как и все остальные) несерьёзен и легко опровергается хроникой военных лет.

О распилах и откатах в царской России