Политика

Что нашел Шлиман в мифической Трое: загадки «клада царя Приама»

Елена Лесная

Уже не одно столетие большинство знает о великой Трое из поэмы Гомера «Илиада» — греки этот город называли Илионом. Считается, что Троянская война произошла в XIII в. до н.э. и что Гомер не был современником этой войны.

Он жил якобы на 700 лет позже, и написал свою поэму на основе устных преданий и песен бродячих певцов. Никаких письменных документов или свидетельств об истории Трои и легендарной войне не сохранилось. Неудивительно, что вплоть до конца 19 века большинство воспринимало поэму Гомера только как литературное произведение, а саму Трою — как город мифический.

Но в конце 19 века немецкому археологу-любителю Генриху Шлиману якобы удалось отыскать развалины гомеровского Илиона. Биография Шлимана романтически описывает, как юный Генрих мечтает отыскать легендарный город. Повзрослев, Шлиман стал удачливым коммерсантом, даже миллионером. Теперь он мог позволить себе такое дорогостоящее мероприятие, как поиски затерянного города.

Где искать?

Софья Шлиман в золотой диадеме и Генрих Шлиман

Распространен миф, что Шлиман искал Трою, держа в руках томик Гомера. На самом же деле в Турцию Шлиман пришел по чужим следам. Первым из тех, кто назвал Анатолию местом возможного расположения Трои был Огюст де Шуазёль-Гуфье. Он первые указал, что Трою следует искать у холма Гиссарлык, правда в 10 км от него. В 1822 г шотландский журналист Чарльз Макларен публикует статью, в которой утверждает, что сам холм и есть древняя Троя.

Первые раскопки холма выполнил англичанин Френк Кэлверт в 20-е годы XIX века. Но для завершения работы Кэлверту не хватило средств. Но средства нашлись у Шлимана.

На землях нынешней Турции немало руин — фрагменты древних укреплений и поселений можно обнаружить практически в любом месте. И потому непонятно, почему остатки поселения на Гисарлыке были объявлены Троей, хотя ничего гомеровского там не было.

Троянский конь

Шлиману и необходимы были вещественные доказательства того, что найденный город — именно Троя. И они нашлись. В мае 1873 года он обнаруживает клад, который тут же объявляет сокровищами троянского царя Приама. Однако обстоятельства, при которых был найден клад, вызывают серьезные подозрения.

Странности «клада Приама»

Во-первых, поначалу Шлиман даже не мог назвать дату находки, только месяц. Неужели такое можно было бы забыть? Ведь, если верить его биографии, к этому дню он готовился с самого детства. Позже дата все-таки появилась: 27 мая 1873 года.

Во-вторых, сначала Шлиман заявил, что единственным свидетелем его находки была жена, Софья. Но потом выяснилось, что еще в начале мая госпожа Шлиман Турцию покинула. Прижатый к стенке этим фактом, Шлиман признался, что таким образом хотел, чтобы жена тоже была «автором» находки, вернее «соавтором», первооткрывательницей.

В-третьих, сомнения в подлинности клада происходит из того, что Шлимана всегда считали, мягко говоря, мистификатором. И в-четвертых, достаточно быстро стало известно, что он искал ювелиров, которые взялись бы изготовить копии найденных золотых украшений. К мастерам он предъявлял определенные требования. Эти люди должны были хорошо разбираться в древностях, не ставить на копиях своего клейма, брать за работу приемлемую цену и, самое главное, не выдавать заказчика.

Желание изготовить дубликаты Шлиман объяснял тем, что турецкое правительство вряд ли забудет о своей доле сокровищ. И, если половина находок будет ему отправлена, у Шлимана останутся копии. Но неизвестно, когда Шлиман вел эти переговоры — после находки клада или до? Вполне может статься, что «клад» — работа искусных ювелиров 19 века.

При этом довольно странно выглядело само утверждение, что найдены именно сокровища Приама. Ведь установить абсолютную датировку золотого, серебряного или медного изделия невозможно и в XXI веке. Можно попытаться сделать привязку к какой-то исторической эпохе, если на вещах есть надписи, имена названия, цифры. Но на изделиях, «найденных» Шлиманом, нет ни единой буквы. И это при том, что заявлено о находке более чем 8,5 тысяч предметов: бусин, цепей, пуговиц, застежек, каменных топоров и кинжалов со следами золотых накладок. Но были также золотые кубки и сосуды, домашняя утварь из бронзы и меди, 2 диадемы из золота и флаконы из серебра.

И, наконец, в-пятых. Очень подозрительной была и операция по вывозу «найденных» сокровищ из Османской империи. План этой операции был подготовлен заблаговременно и хранились в тайне. Сначала Шлиман упомянул, что клад в корзине с капустой вывезла его жена.

Потом появились сведения о настоящей контрабандной операции, выполненной с помощью британского консула Фрэнка Кэлверта, того самого, кто начинал раскопки. Причем вывозилось уже 6 ящиков. Сокровища из дома Кэлверта перевозят в бухту Карамлык-Лимани в 5 км севернее Гиссарлыка. Здесь ящики погрузили на зафрахтованное судно «Таксиархес». Затем уже на другом судне ящики доставили в Афины. Сейчас мы не будем говорить, сколько раз можно было ящики подменить.

Это была настоящая контрабанда — ведь, по условиям договора Шлимана с правительством половина всех найденных сокровищ принадлежала Османской империи. Шлиман с сокровищами расставаться не собирался, заявляя, что «невежественные» турки просто переплавили бы уникальные сокровища. Возможно, вся эта контрабанда была только обманным маневром. В ящики можно было упаковать что угодно — любые предметы, найденные на холме или рядом с ним, но не имеющие особой ценности.

Как бы то ни было, но холм Гиссардык, равно как и «клад Приама» стали отличной приманкой для туристов. И это было уже не поддельное, а самое настоящее золото.

Остается только удивляться силе стройной мадам Шлиман, которая вывозила ящики с золотом в корзине с капустой…

Видео по теме: