Назад в СССР: самое вкусное пиво… пьют по утрам
Тема озорная сегодня. Заспорили намедни на родном форуме ражие мужичины в возрасте преклонном: какое было в СССР пиво. Как понял, память у всех оказалась крайне коротка, хоть и пьющие историки поголовно. Кружились вокруг «Жигулевского» и «Колоса», напирая на особенности местного производства. Мол, в Москве вообще варить не умели, а вот в Волгограде… мммм. Или Воронеже, Харькове, Минске, Риге и даже… Магадане. Всяк кулик собственное пенное болото нахваливал.
Советское пиво... Честно, не помню и не знаю. Первый раз продукт хлебнул с опаской лишь в 1990-ом. Не понравилось. За жизнь культурой пития — не обзавелся. Ничего определённого о качестве современного и прошлого продукта не скажу (уверен, в комментариях начитаюсь хмельных воспоминаний). Но помимо «Жигулей» и «Колоса» было немало других продуктов. Это знаю точно, поскольку школьный друг собирал этикетки.
После гражданской
был полный дефицит централизованного производства пива. Но как только стали восстанавливаться фабрики и заводы, его производство тут же перехватили у государства «нэпманы». Разрешённые (на время) советской властью частные предприниматели. Многие пивзаводы были сданы им в аренду. Ничего нового в ассортимент не привнесли новоявленные «капиталисты»». Сорта пива варили… как и до революции.
Самыми популярными считались прогерманские марки: «Баварское», тёмное «Мюнхенское», «Кульмбахское», «Экспорт», крепкий «Бок». Чуть меньше — австрийские и чешские марки: «Венское», «Богемское», классическое «Пильзенское». Особняком стояла его более плотная версия, не всем по карману — «Экстра-Пильзен».
Из «английской ветки» ходовым был тёмный плотный портер и светлый «пейл-эль». Но самым народным из-за своей невысокой плотности и дешевизны — «Столовое». Следом шло тёмное «Мартовское». Сохранились некоторые самостоятельные российские марки. Не какие-то уникальные, а возникшие под влиянием рецептуры западного пивоварения. НЭП предложил истосковавшейся публике давно забытое «Кабинетное» и «Двойной золотой ярлык».
Из исконно российских сортов остался лишь один сорт пива: «Чёрное» и его чуть более дорогая версия — «Чёрное бархатное». Оно не выбраживалось полностью, как и традиционный русский квас. Имело при высокой плотности — очень низкую крепость. Нигде, кроме Российской империи и Советской России, этот напиток не был известен и популярен.
Официальной датой рождения
советского пива (хотя, если быть точным «пива РСФСР», Союз появится чуть позднее) можно считать 3 февраля 1922 года. Было подписано постановление «Об акцизе с пива, мёда, кваса и фруктовых и искусственных минеральных водах». Как раз под НЭП (новая экономическая политика) составлялось. И хотя некоторые государственные пивоварни остались, больше они пыхтели для проформы, формируя ассортимент «пайков» и госпредприятий торговли.
Ажиотажным спросом, само собой, пользовалась продукция частного предпринимателя. Запустились арендованные у государства производства. Чаще всего на них работали бывшие хозяева и пивовары. За последними велась настоящая охота, частым стало явление, когда именно работяга-пивовар получал куда больше владельца самого производства.
К концу 1920-х НЭП стали постепенно сворачивать, а частников выдавливать из пивоваренного производства. Был введён первый ОСТ на пиво (ОСТ 61-27). Который полностью стандартизировал продукцию крупных государственных заводов. Но запрета на варение других сортов ещё не последовало. По этому ОСТу выпускались четыре сорта пива:
- «Светлое № 1» — упрощенное пильзенское,
- «Светлое № 2» — близкое к венскому,
- «Тёмное» — произведённое по технологии «Мюнхенского»,
- «Чёрное» — традиционно русское, сбраживаемое верховыми дрожжами, крепостью в 1% алкоголя, как у кваса.
Как экономика стала набирать ход в середине 1930-х, началась активная работа над новыми ОСТами. Наркомату пищевой промышленности поставили сверху задачу кратно увеличить сортовое разнообразие. Даже указали направление. Народ больше прилюбливал традиционные марки буржуазного Запада: «Венское», «Пильзенское», «Мюнхенское».
Рецептуру стандартизировали и упрощали, но железным оставалось правило: солод для «Пильзенского» — только одноименный и светлый; для «Венского» — тоже «венский», чуть более прожаренный. Для «Мюнхенского» — исключительно тёмный «мюнхенский» солод. Осталось высокое требование к воде, на которой пиво варили. Для «Пильзенского» — особо мягкая, для «Мюнхенского» — более жёсткая.
Политика!
Само собой, «мюнхенское, пильзенское и т.д.» использовались только в профессиональном круге пивоваров. В ОСТ они попадали под другими названиями. Так и появилось «Жигулёвское». По легенде, пиво «Венское» Жигулёвского завода на конкурсе ВДНХ — победило, причём очень убедительно. Даже эксперты заморские цокали от удовольствия языками. Нарком Микоян вместо «буржуазного» названия «Венское» предложил использовать название завода — «Жигулёвское». Чтобы порвать с «проклятым прошлым» — переименовали и солод… и пиво.
Солод стали делить по цветности на три типа:
- «русский» (бывший «пильзенский»), варили пиво «Русское»,
- «жигулёвский» (бывший «венский»), варили «Жигулёвское»,
- украинский (бывший «мюнхенский»), варили «Украинское».
Названия давали в честь крупнейших государственных заводов: «Жигулёвское» — продукт Жигулевского завода в Куйбышеве (Самара), «Русское» — завода Ростова-на-Дону, «Московское» — нескольких московских предприятий, «Украинское» — заводов Одессы и Харькова.
В «ОСТ 350-38» были внесены и другие сорта под своим старым именем (тут старорежимную «буржуазность» оставили специально): это был легендарный «Портер», который готовили по английской традиции верховым брожением. Вся верхушка СССР, дипломатический корпус, элитные рестораны предпочитали именно этот, очень плотный, сильноохмелённый сорт пива. С винным и карамельным вкусом.
По прежнему очень популярным оставались «Мартовское» и «Карамельное» (наследник «Чёрного»). Это тёмное, не выброженное пиво с 1,5% алкоголя рекомендовалось даже детям и кормящим матерям. Эти восемь сортов (с некоторыми специально разрешенными изменениями) прошли с СССР до самого его развала. Некоторые даже пережили.
Больше и… лучше!
Несмотря на поточное производство «народных» сортов, велись разработки новых. Прежде всего — элитных. К 1939 году были разработаны «Московское высшее» и «Столичное». Этот светлый сорт стал самым крепким. Уже после войны ему добавили и плотности, доведя до запредельных 23%. Так же придумали особое «Киевское». Это был сорт пива с пшеничным солодом, хотя и низового (лагерного) брожения. Пивовары мира… аплодировали.
Еще варили «Союзное» и «Полярное» — не очень удачные варианты. Они должны были заменить «Московское», снятое с производства. Перед самой войной попытались сделать советский сорт «в стилистике эля», очень перспективный и понравившийся столичной публике… но 1941-ый год прекратил все работы в этом направлении.
Ещё гремела война, но уже в 1944 году, едва освободив Ригу… там начали производство сорта «Рижское». Полную копию «Русского». Но поскольку Латвия стала советской республикой, название оставили после принятия нового ГОСТа в 1946-ом. «Рижское» было сначала встречено настороженно, но вскоре народ успокоился. Стало ясно: вкус привычный и знакомый, качество стало выше. Остальные сорта в ГОСТе сохранились.
За редчайшими исключениями, всё пиво СССР производили по технологии низового брожения, сусло затирали в чешско-немецких традициях отварочным способом. После войны наблюдался его острый дефицит по понятным причинам, в 1946 году производилось около трети от объёмов производства 1940-го. Немедленно наметился перекос в ассортименте. Господствующим сортом стало разливное «Жигулёвское» (до 90% рынка).
Это вообще было советской «фишкой». Продавать пиво в розлив. Хотя в Российской империи всё было наоборот. Бутылочное выпускали мало, ограниченными партиями. Но прибалты смогли отстоять собственные питейные привычки, их заводы лидировали с производстве «стекла». Сделав продукт «подарочным».
Полёт фантазии.
В начале 50-х годов наметились серьёзные изменения в производстве пива. Реформы административно-хозяйственного переподчинения экономики ширились, вместо «пивного союзного ГОСТа» ввели республиканские стандарты. Это немедленно дало поле для фантазии пивоваров, многократно увеличилось количество сортов. Все крупные заводы организовывали лаборатории, вводили собственные ВТУ (временные технические условия). С прицелом на варку фирменных сортов.
Буквально за пятилетку количественное разнообразие превысило сотню наименований. Явно опережая РСФСР, «размножением сортов» специально занялись белорусы и прибалты (кто бы сомневался). Названия старались давать из наименований исторических областей, столиц и городов с пивоваренными традициями.
Другой особенностью советского «пивного бума» стали различные несоложёные материалы, так называемые «вкусовые профили». Ячмень, рис, кукуруза, соя, пшеница, различные типы сахаров… всё это активно вводилось в технологии, став неотъемлемой частью рецептуры советского пива.
В начале 1960-х были специально открыты заводы по производству ферментных препаратов. Первые появились в Запорожье и Львове. Их лаборатории дали такое количество рецептов, что даже сегодня число предлагаемых несоложёных продуктов не полностью освоено. Но на 50% расширило ассортимент вкусов народного «Жигулёвского» времен СССР.
Сразу стали предметом охоты гурманов: «Таёжное» и «Магаданское», производимые с использованием экстракта хвои. Эстонское «Кадака» с можжевельником. «Переяславское» и «Роменское праздничное» — на меду и «Любительское». Где применяли 50% несоложёной пшеницы.
Некоторое заводы стали генераторами новых сортов. Особенно отличался под руководством Дюмлера — Исетский, который создал легендарное «Исетское» пиво. Взяв за основу рецептуру изысканных и крепких «немецких Боков». На волне успехов коллег появились «Уральское», плотный, тёмный и винный сорт пива, следом — «Свердловское». Именно этот сильновыброженный светлый сорт пива стал прародителем тех сортов, которые мы сейчас пьём наиболее часто.
Технологические противоречия.
Главный вопрос всех командировочных работяг СССР… почему один и тот же сорт пива резко отличался в разных регионах по вкусу? Ответ: пиво старались выбродить на заводах полностью. Но разнообразие применяемых дрожжей не позволяло этого сделать строго по технологии. От региона к региону «плясала» начальная плотность. Поэтому танцевала и крепость продукта.
В то время она была не такой высокой, как сегодня. За исключением некоторых сортов, типа «Столичного». Который проходил обязательные 100 суток дображивания. В Москве тщательно следили за возрождением дореволюционного «Двойного золотого ярлыка» (под названием «Двойное Золотое»). Позже начали варить плотные светлые «Наша марка» и «Москворецкое», плотное тёмное «Останкинское». В Хамовниках хвалились «Лёгким». Вспомнив традиционную русскую стилистику невыброженного кваса.
На Украине главенствовал технологиями Львовский завод, дав несколько легендарных версий «Львовского». Не отставали киевские заводы со своими вариациями «Киевского». На всё союзное многообразие с укором смотрела Прибалтика. Оставшись последним островком чистого солодового пива. Там непрерывно и упорно варили несколько сортов, сделав «Сенчу» более статусным подарком, нежели пятизвездочный коньяк «Арарат». Хотя это была рецептура «Жигулёвского», только из чистого солода.
До последнего держались прибалты за единственное массовое чисто-солодовое «Рижское». Но ему на смену к 1970-ым стали внедрять «Славянское». Которое было куда хуже по качеству. Выжив только за счёт бутылочного разлива. Из последних ГОСТов «на солод» исчез традиционный «венский» (он же «жигулёвский»). Стали варить из чего попадя. Вкус полностью утратился, но народец это… с трудом принял. Сделав продукт самым непритязательным.
В 1970-е годы за качество попытались побороться, запустив выжившие и поныне: «Адмиралтейское», «Донское казачье», «Петровское», «Ячменный колос», «Клинское». А сорта «Любительское» и «Столичное» продолжали дрейфовать в массовое производство, сохраняя нехорошую тенденцию движения к сильно-выброженным… современным сортам.
В 1980-е новые сорта продолжали постоянно появляться (несмотря на антиалкогольную кампанию 1985 года), дефицит крэпенького даже стимулировал их появление. Совсем со счёта сбились уже к 1990 году. В то время возникли «Тверское», «Букет Чувашии», «Витязь», «Черниговское» и так далее. Всего за время существования СССР (с 1922-го по 1991-й) было сварено примерно 350 сортов пива.
О пользе и вреде
пива спорили всегда и много. В пику веским аргументам «против» всегда находилось немало «за». Довольно увесистых доводов о всяческой пользе хмельного отвара для организма. Обе стороны всегда подвёрстывали результаты анализов и экспериментов. Почти все светила медицинской науки СССР отметились в дискуссии. Сегодня процесс продолжается... самым смешным образом.
Народившиеся ЗОЖ-ники уже заколебали приличную публику дилеммами: «Вредны или нет куриные яйца?» или «Стоит ли употреблять мясо?». Задали бы они такой вопрос советскому человеку лет 40 назад, немедля бы получили недоумённые взгляды и участливые вопросы: «Гражданин, вам плохо?». Потому что, завтрак без яичницы на шкварках — не завтрак. А обед без наваристых щей и ведёрка пельменей — это больничка с номерной диетой.
Что касается пива, то это был всенародный продукт. Собирающий куда более внушительные очереди, чем сырокопчёная колбаса и какая-то там «молочка». В каждом доме возле порога стояла трехлитровая банка, а священной обязанностью пацанвы было оповещение всей округи истошным воплем: «Повезли! Бочка на угол стала!».
Пиво — самый древний продукт цивилизации. Который требует меры в употреблении. Не верьте расхожим штампам: пиво — первая ступень по кривой лесенке к алкоголизму. Тем более, в какой-то неизвестный медицине — «пивной алкоголизм». Как говорили древние греки:
«Все яд и все лекарство - дело только в дозе».
Тем более, наука уже поставила точку в вопросе. Урезонив впечатлительных и истеричных ЗОЖ-ников из Всемирной организации здравоохранения. Которые задались целью установить связь между пивом и алкоголизмом. Результаты вышли совсем неожиданные. В странах, где пиво традиционно не в почёте (США, Франция, Норвегия, Канада), — уровень алкоголизма на порядки выше, чем в странах, где крепки традиции пивоварения и высока культура его потребления.
Кстати, СССР тоже был в этой почётной когорте, рядом с обеими Германиями, Чехословакией, Англией и Бельгией. А пресловутый «советский алкоголизм» — тот еще миф...
-
Инструкция атеисту: как вежливо отвечать агрессивным верующим
Конечно, лучше вообще помалкивать. Реже — отвечать зеркально (будет ещё статья). Вообще не обращать внимание. Помнить: «сетевой верующий» сознательно ищет социальный и личный конфликт. Будет бесполезным указывать: этикет интернет-общения на данную тематику имеет неписаное правило из одесского анекдота: «У нас соглашение. Банк не торгует семечками, я не даю денег взаймы».
На человеческий стоит понимать так… атеисты не постят на теистических ресурсах диагнозы из психиатрических справочников применительно к эпизодам «религиозного опыта». Не рассказывают, из какого числа дремучих семитских верований состряпан Ветхий Завет. Или почему облик Христа столь перегружен отчётливыми нравственными ошибками. Как на протяжении веков богодухновенные тексты перевирались в угоду корысти, войнам, насаждению социальной несправедливости.
Но взамен деликатныё атеисты просят: пусть их сайты (и блоги, это намёк такой) обойдутся без верстовых цитирований Писания и выдержек прочей волшебной литературы. Клубы наши… слишком разных интересов.
Если собрать в кучу претензии к атеистам, картина не весёлая. Мы нетерпимы, безнравственны, злобны и забиты, слепы к красотам и традициям высокого искусства, категорически закрыты для сверхъестественного. Обязательно имеем финансовую поддержку шаловливого разноцветного сообщества или масонских структур. Выполняя грязную задачу выдергивания скреп, разрушения института семьи и т.д.
Столь же бесполезным будет сообщить агрессивному верующему: сознательные атеисты в большинстве своем — это научное сообщество, интеллектуалы и просто образованные люди. Регулярно нагружающие мозг самым широким спектром литературы. Не художественной, само собой, хотя это временами полезно.
Поэтому, не лишним будет иметь при себе набор простых мер дезинфекции от клерикальной софистики. Кое-что знать. Как для общения в Сети, так на бытовом уровне.
Первое правило вежливого атеиста. Всегда поддержите попытки анагонического толкования Священного Писания. Когда глубоко размышляющий человек, пусть временами остро и нетерпимо, предпочитает осознавать те же библейские чудеса в высшем, символическом смысле. А не в буквальном. Это верный путь заблудшей религиозной души. Во всём остальном пригодятся незамысловатые советы.
Тезис «бессмысленного существования» атеиста
вообще не по адресу. Это религиозные люди крайне обеспокоены такой проблемой. Как только утвердят в своей головушке нехитрый набор «смысловых инструкций» поведения. Понимая: их жизнь бессмысленна в современном бешеном ритме жизни. Но хватаются за спасательный круг обещаний вечного счастья в загробном мире. Стараются не нагрешить много. А про праведные дела и духовный рост… молчок, это из анализа сносится. Ну как… времени и денег на них не хватает.
Что атеисты? Кого знаю и сам лично убежден — человеческая жизнь драгоценна, личность должна найти смысл собственного существования. Оставить добрый след, не отметиться дурным. Необходимо наполнять её переживаниями и эмоциями, процессом познания. Не деля любовь с потусторонними сущностями, направлять её на ныне и рядом живущих. Жаль конечно, что хорошее не может длиться вечно. Но называть это горькое осознание конечности всего… бессмысленным — весьма бессмысленно.
Атеисты придумали себе религию.
И само собой, погрязли в её догматизме. Пардон… Это евреи, христиане, индуисты, буддисты и мусульмане утверждают: их священные Писания настолько наделены даром предвидения потребностей человечества, что были написаны под руководством всезнающего Божества.
Атеисты — обычные сомневающиеся в этом утверждении люди. Немного больше книг прочитавшие. Трудно принять на веру святую убеждённость верующего, когда точно знаешь: человечество перебрало несколько тысяч необоснованных религиозных верований за свою историю. Что может быть мудрее вежливого аргумента историка Стивена Генри Робертса:
«Я утверждаю, что мы — оба атеисты. Я только верю на одного бога меньше, чем Вы. Когда Вы поймёте, почему Вы увольняете всех других возможных богов, Вы поймёте, почему я отклоняю вашего».
Атеисты — самые страшные преступники
в человеческой истории? Это вы про кого: Наполеона, Гитлера, Сталина, Mao и Пол Пота? Не по адресу. Это неизбежные продукты неверия в ортодоксальные учения. Но если хотите… проблема с нацизмом, фашизмом и крайними формами коммунизма не в том, что они ставили целью уничтожать религии. Или быть критичными к ним. Это были попытки перехватить повестку дня у религии. Построить новые «храмы духа». Приватизируя массу приёмов и образов мракобесного прошлого.
Все такие режимы являются догматическими, обязательно порождая «культы личности». Найдите десять отличий от религиозных практик поклонения «героям». Не найдёте. Освенцим, социальные эксперименты и мировые бойни были придуманы очень верующими людьми. Не отрицающими религиозную догму. Просто они её дополнили политической, расовой и националистической составляющей, сместили акценты. Добивались одного — высшей стадии возбуждения невежественного народа. Способов контроля над ним.
Но! Вы не найдёте в истории сообщества, которое страдало от того, что его члены стали слишком разумными.
Случайность Вселенной.
Якобы так атеисты думают… Какие-то действительно в этом даже уверены. Но никто не рискнет твёрдо и доказательно объяснить, почему Вселенная возникла. Пока не будет ясности в вопросе «начала». Обособленного понятия времени и сингулярности. Но это вообще не религиозный вопрос, от слова «совсем». Потому что все догматы о «сотворении мироздания» потусторонним существом — дезавуированы бесповоротно.
Да, всё было создано случайно, но подчинялось неким физическим законам, которые (большое подозрение) — совсем не для нашей операционной системы орешек. Так же можно спорить, насколько случайной была ранняя химия Земли. Как именно появилась первая живая клетка. Это «начало» — тот ещё спорный вопрос.
Но вот следующая стадия, разнообразие и сложность видов — это уже доказанная теорема. Не следствие простых случайностей или «божественного вмешательства». Развитие живых организмов — комбинации мутаций и естественного отбора. А человек не вылеплен из глины или праха. Прошёл крайне длинный путь поэтапного развития. Вопросы «отправной точки» — уже не религиозный вопрос. Со временем наука даст правильный ответ.
Атеизм ненаучен.
Потому что «некоторые учёные — верующие?». Да, у некоторых уникумов это получается. Как, непонятно… Но найдите даже в их научных изысканиях хоть один факт, который бы укреплял религиозную веру. Не пытайтесь, не получится.
Это такая суть науки. Тенденция к разрушению примитивных представлений о мироздании и его законах. Сколько людей обычных верят в личных богов? Опросы говорят: в некоторых странах — до 90%. А сколько верующих вы найдёте в Академиях Наук светских государств? Один, два, три процента? На всю планету, богу молились всего два Нобелевских лауреата. Это даже не статистическая погрешность.
Вывод делайте правильный. «Некоторые верующие учёные»… это стремительно вымерший вид. Поскольку наука — самый неблагоприятный для религиозной веры способ размышления. Могильщик.
Атеизм нетерпим?
Бытовой… да. Но научный — никогда. Если учёные не знают кое-что… об этом говорят прямо. Почему возникла Вселенная? Не знаю. Как появились первые самокопирующиеся молекулы? Может так, а может… эдак. Притворяться, что ты всезнающ в научном сообществе — жуткий моветон и несусветная глупость. Ответственность, которую на себя никто не возьмёт.
А вот религиозные люди, при декларируемом смирении, зачастую с пеной у рта утверждают: им всё известно о космологии, химии и биологии. Дают такие «научные гипотезы», о которых ни один академик не ведает. Поэтому, атеисты обычно обращаются за разъяснениями к науке. Иногда резко отказывая рассматривать потусторонние вводные для анализа. Это не высокомерие. Не нетерпимость. Обычная интеллектуальная честность.
Атеизм бездуховен?
Это как? Ваш покорный слуга и тысячи ему подобных испытывают любовь, вдохновение, экстаз и страх. Это называется «опытом». Он прекрасно оценивается. Его можно отвергать. Или искать регулярно. Единственное отличие от верующего — у атеистов нет привычки необоснованно (и незаконно) делать выводы о характере действительности. На основе такого опыта.
Многие христиане изменили свою жизнь к лучшему, читая Библию и молясь Иисусу? Конечно. Но что это доказывает? Что некоторые кодексы поведения и социальное окружение имеют сильное и глубокое влияние на человеческое сознание. И всё.
Положительные «духовные опыты» христиан способны доказать, что Христос — единственный спаситель человечества? Нет, даже близко. Им возразят индуисты, буддисты, мусульмане и … даже атеисты. Они тоже регулярно испытывают подобные «опыты». Либо наслышаны.
Подавляющее большинство нехристиан на этой Земле вполне допускают (согласно опросам) — Иисус носил бороду. Но не готовы поверить: он был рождён девственницей, воскрес из мёртвых и ходил по воде. Почему? Это не согласуется с личным «духовным опытом». А чужой принимать на голую веру — сомнительное по разумности занятие.
Атеисты не признают за религией общественной пользы?
Признают. Но чётко разделяют эффекты. И степень проверяемой правды, которую несут религиозные доктрины. То есть пути-дорожки, где формируются в социуме «желательные мысли» и «самообман». В этом главное отличие атеиста и верующего. Когда незамутнённым взором видны утешительные заблуждения и… суровая научная правда.
Хорошие эффекты религии могут быть? Конечно. Их даже стоит изучать, обсуждать, осторожно применять. Очень осторожно. Поскольку человеческая история говорит: религия даёт худшие основания для хорошего поведения. Спросите верующего: кто более морален? Помогающий из обычного сострадания, или делающий добрые дела из-за надежды получить посмертное вознаграждение? Или от страха быть наказанным за равнодушие…
Это вопрос этики. Если человек не понимает, что любая жестокость недопустима, он не заметит её проявлений в «священных текстах». Неважно, описаны там поступки людей или божеств. Наша этика — не великое достижение или изобретение религий. Даже люди каменного века решали, что хорошо и плохо… руководствуясь моральными интуитивными чувствами.
Которые развивались благодаря многотысячелетним размышлениям. О причинах и условиях человеческого счастья, альтруизма, взаимовыручки, механизмов коллективного выживания.
Человечество за два века далеко шагнуло вперёд в оценке собственного морального облика. С отвращением отказывая «священным текстам» в потворстве рабству, подавлению женщин, нетерпимости к инакомыслящим и инакочувствующим, убийствам и насилию. Есть в сухом остатке что-то хорошее там? Есть.
Но оценивать такое атеисты предлагают согласно «золотому правилу»: этическая мудрость существует вне любой религиозной практики или веры. А потусторонние творцы мироздания — по большей части невежественны, жестоки, нетерпимы и большие лгуны при всём этом. Поэтому и были свергнуты наукой с пьедесталов Создателей Вселенной.
-
Как скоро «историю» заменят другой, более точной наукой?
Несмотря на яростный отпор многочисленного легиона историков, эту науку… наукой не признают в строгом понимании данного слова всё больше экспертов из академического цеха. Причина понятна. Аналитической дисциплиной «история» не может быть из-за огромной сложности человеческих сообществ. Тысяч принципиальных различий, существующих между странами и эпохами. Дисциплина превратилась в бесконечность «перепроверок», порой процесс запутывая до полного абсурда.
Но как «доказал» забавный «новохроноложец» Фоменко: существуют строгие математические закономерности во всём этом историческом процессе. Что же… более серьёзными людьми были проведены специальные исследования. И таки да… наличие ряда закономерностей стало вполне доказанным фактом. Даже появилось новое название для такой аналитической дисциплины. «Клиодинамика».
Постановка проблемы.
Идея витала в воздухе давно, что история развивается по спирали — заметил ещё древнегреческий писатель и историк Ксенофонт. Обратил на это внимание аж две с половиной тысячи лет назад. Поэтому, как только приключалась какая-нибудь историческая клизма, умные люди моментально находили в ней некие закономерности развития событий из прошлого. Предупреждая о нехорошем будущем. Иногда попадали в точку.
В своё время стал убеждённым сторонником «спиралевидного развития», особенно во времена увлечения научной фантастикой. Кто зачитывался легендарной эпопеей Айзека Азимова «Основание» — меня поймут.
Сюжет произведения крайне любопытен: великий математик Сэлдон разработал специальный аппарат, с огромной точностью высчитывавший и предсказывавший поведение больших масс людей. Процесс был назван «психоисторией». Наглядно показывая: реакции человечества подчиняются строгим законам, хотя поведение каждого отдельного индивида остаётся непредсказуемым.
Идея была встречена и читателем, и даже научным сообществом — крайне восторженно. Но, несмотря на очевидную правдоподобность и привлекательность, прошли долгие десятилетия, когда «психоистория» перебралась со страниц фантастических романов — в серьёзные научные издания. Что данный сюжет действительно будут изучать, стало понятно после публикаций наиуважаемого журнала «Nature», напечатавшего соображения Петра Турчина, профессора из университета Коннектикута.
Учёный (совместно с российскими историками Андреем Коротаевым и Сергеем Нефёдовым) дюжину лет занимался поиском математических закономерностей, которые будут одинаково справедливы для самых разных обществ и исторических эпох. Выводы исследователя буквально раздули пламя. В итак слишком горячем споре, вращающемся подле утверждения: истории, как строгой науки, — не существует.
Простой пример. Для объяснения причин гибели Римской империи написано (садитесь плотнее)… 200 гипотез. Все академические, с разной степенью доказательности исторической базы. Несмотря на взаимоисключаемость полную либо частичную — всеми признаются. Вывод? Никакого научного консенсуса. Не было и не предвидится. Обитатели кабинетов естественных наук хохочут в голос, стыд и позор! Ситуация, если бы в физике «теория флогистона» и термодинамика признавались одинаково справедливыми.
Это во времена, когда общество оплачивает биомедицинские исследования, чтобы поддерживать наше телесное здоровье. Экологические исследования — чтобы поддерживать здоровье экосистем. А представления о том, что влияет на «здоровье общества», — так и остались донаучными. Ксенофонт больше понимал.
Понятное дело, никто традиционную «историю» не тронет. Она выполняет крупный государственный заказ в каждой отдельно взятой стране. Бесполезно это сообщество реформировать тоже. Обладатели научных степеней продолжат традиционно искать причины явлений — в частных особенностях конкретного общества и эпохи.
Поэтому столь ширится новое явление среди образованной публики. С требованием создать совершенно новую дисциплину. Ту же «клиодинамику» (Клио — муза истории) Турчина. С озорной и любопытной задачей поиска объединяющих теорий. Их проверку на основе массивов данных: исторических, археологических, литературных… вплоть до нумизматических.
Рro et contra.
Маститые академики и сознательное историческое сообщество категорически возражают, считая задачу невыполнимой. Опять напирая на «огромную сложность человеческих обществ, наличие у людей свободы воли». То есть, непредсказуемость поведения. Мешают (самое главное) глубокие качественные различия между обществами и эпохами.
Противники замшелых авторитетов говорят другое: если бы эти возражения были верны — в истории не находились бы очевидные и строгие количественные закономерности. А их взаимосвязь между важными математическими показателями была всегда специфичной для конкретного региона, культуры, эпохи.
Чью сторону выбрать? Да, некоторые общие закономерности прослеживаются в развитии совершенно разных обществ. Которые не связаны друг с другом, удаленны во времени и пространстве. Пример: многие аграрные (до-индустриальные) сообщества характеризуются периодическими всплесками внутренней нестабильности. Их регулярно трясло бунтами, гражданскими войнами, даже революциями.
Математически это легко ловится. «Лихорадка» потрясений обычно поражает общество на срок около сотни лет. Случается один раз — в два-три столетия. Этому безобразию обязательно предшествует быстрый рост населения. Западная Европа XIII века стремительно нарастила демографию… получив «позднесредневековый кризис». Вместивший в себя (на фоне регулярной страшной чумы) Столетнюю Войну Франции, резню Алой и Белой роз Англии, гуситские войны Германии. Рост населения XVI века — сменился «кризисом XVII века» (религиозные войны и Фронда, Тридцатилетняя Война и Английская революция).
Вопрос: являются подобные закономерности статистически значимыми? Способны выдержать строгую математическую проверку? Не погружаясь глубоко, хочется скептически скривиться. Потому что, дело имеем со спорными и расплывчатыми тенденциями. Которые каждый отдельно взятый историк может заметить… а может и пропустить. Или вообще перпендикулярно выстроить уникальную авторскую зависимость Это сплошь и рядом происходит, когда некоторые факты выпячивают. Оставляя за скобками огромное множество других исторических данных. Проблема избирательности анализа…
Как это работает.
«Клиодинамики» сели за вычисления, чтобы проблему наглядно разложить. Собрали подробные количественные данные по важнейшим демографическим, социальным и политическим «переменным» для различных обществ и исторических эпох. Анализ восьми «демографических циклов» Англии, Франции, Римской империи и России показал: некоторые закономерности можно смело характеризовать высоким уровнем статистической значимости.
Как оказалось, политическая и социальная нестабильность всегда резко возрастает при снижении численности населения. Времена демографического роста этого не показывают, народец спокоен, власть агрессией не отличается. Случайное совпадение? Нет, это закономерность. Аналогичные расчёты были проведены для древнего Китая и Египта. Абсолютна такая же картина получилась.
Исследователи построили количественные модели демографических циклов. Где с большой точностью описана динамика изученных переменных. Попутно было поставлено под сомнение несколько традиционных исторических «закономерностей», изучаемых даже в школе. Например выяснилось: связь между ростом населения и общественной нестабильностью не является прямой Всегда считалось, что срабатывает последовательность: «больше людей — дефицит продовольствия — гражданские беспорядки». Оказалось, всё опосредовано долгосрочными эффектами. Где главную роль играет… «перепроизводство элиты» (марксисты что-то знали, ага).
Главный вывод в этих исследованных математически «циклах» состоит в том, что далеко не всё в истории объясняется «частностями». Так называемыми, очень любимыми историками, «конкретными особенностями данной культуры, страны и эпохи». Некоторые аспекты исторической динамики одинаковы для самых разных обществ: от Римской Империи и средневекового Китая — до средневековой Франции и царской России.
Выводы…
Замануха хорошая получилась, не спорю. Только вот насколько подобное моделирование, хорошо работающее для аграрных обществ, будет применимо к современной исторической эпохе — большой вопрос. Бочка дёгтя в ложке мёда. Первые попытки «измерить» индустриальную эпоху провалились. Хотя ряд косвенных данных говорит: что-то избирательно работает.
Но видится прореха глобальная: демографические законы изменились за последние 50 лет… полностью, учебники не успевают переписывать кажный божий год… Это так называемая «мальтузианская ловушка». Когда ускоряющийся научно-технический прогресс с ростом валового продукта… перестал стимулировать прирост населения, как это всегда было в истории человечества. А наиболее «продвинутые страны» сегодня начали демонстрировать обратную тенденцию: лучше живём — меньше рожаем.
«Клиодинамика Турчина» не сможет предсказать будущее даже после проверки теории эмпирическими методиками. Не преодолеет эффект «математического хаоса» и «свободной воли». Вряд ли станет наукой. Хотя… что-то уже сегодня начали применять, довольно успешно. Будущее не предсказывают, но количественные оценки эффектов некоторых политических решений — вполне. Бают, точно дали прогноз на экономические последствия правления Трампа.
Но не верится всё равно. Что столь сложную систему с нелинейными обратными связями, какой является современной общество… можно «просчитать». Когда оно порой весьма неадекватно реагирует на даже разумное вмешательство в собственную жизнь. Сами «клиодинамики» это признают, приводя известный пример. Когда французское правительство отказалось утвердить новый земельный налог в 1787 году и получило небывало кровавую Великую Революцию, которая такого наломала в Европах, хоть святых выноси.
Но есть современный пример, который «новым историкам» очень нравится, был сначала эмпирически предсказан, недавно математически подтверждён. Премьер Великобритании Тони Блэр все годы своего правления (1997-2007 гг.) пытался довести число молодёжи с высшим образованием — до 50% в их возрастной группе. Проведя очень специфичную реформу. Довёл. В итоге погрузил страну в политический хаос при Гордоне Брауне, Дэвиде Кэмероне, Терезе Мэй и сегодняшнем увальне Борисе Джонсоне. То ли ещё будет.
Не знал, болезный сэр Тони, истории. Когда излишне быстрый рост численности образованной молодежи — всегда предшествует политическим кризисам. Почти во всех обществах. Это тяжело пережила Западная Европа в середине XIX века, Япония в период сёгуната Токугава, современный Иран и, конечно же, — Советский Союз.
Не зная исторического опыта, не желая его (без политических предпочтений) трактовать — человечество обречено на повторы, знаменитую «спиральность» Ксенофонта. Чтобы избежать столь дорогих издержек… её рано или поздно придётся превращать в науку. Доживём ли?
Свежие комментарии